Скользнула к ладони, поглаживая ее, осторожно приподняла и, склонившись, прижалась к ней щекой. Датчики все так же равнодушно пищали в тишине с какой-то зловещей монотонностью, а я смотрела на его осунувшееся лицо, на эти сплошные повязки, и чувствовала, как разрываюсь изнутри от этого щемящего чувства собственного бессилия. Прижала его ладонь к животу, закрывая глаза.

— Не бросай меня, пожалуйста. Я не смогу без тебя… мы не сможем. Мы хотим, чтобы ты к нам вернулся. Дыши для меня… дыши, Максим. Дыши мной.

Малышка снова зашевелились внутри, и я закусила губу, сдерживая слезы. Что-то вдруг оглушительно запищало, и я, вздрогнув, в панике выронила его руку. В палату тут же заскочили медсестры. Меня вывели чуть ли не насильно, а я оборачивалась на него и повторяла про себя, как умалишенная, сдирая с головы шапочку и повязку с лица.

"Дыши, Макс. Дыши, черт бы тебя побрал. Дыши мной. Ты же обещал. Не смей меня бросать".

Почувствовала сильные объятия Андрея, он уводил меня дальше по коридору к раскрытому окну, а я вырывалась и смотрела, как закрываются двери палаты. Когда через несколько минут оттуда вышла медсестра, у меня подогнулись колени. Она направлялась прямо к нам, а я сжимала ворот рубашки Андрея и смотрела, как она приближается, оседая в его руках, хватаясь за плечо, открывая и закрывая глаза.

— У нас хорошие новости — мы отключили его от искусственной вентиляции легких. Он начал дышать сам.

Я обмякла в руках брата, а он слегка приподнял меня, прижимая к себе, зарываясь пальцами в мои волосы, вытирая слезы ладонью другой руки.

— Тш-ш-ш-ш… Все хорошо будет, — тихо, но уверенно. — Все. Будет. Хорошо… — и спустя пару секунд добавил. — Теперь…

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ