Резко встал с кресла, забыв отключить телефон, развернул ее спиной к себе и плашмя уложил на стол, выкручивая руки за спиной и затыкая ей рот ее же трусами, которые стянул, пока она виляла задом и пыталась освободиться.

Через минуту пела уже она. В иных тональностях, с визгами и надсадными стонами, заливаясь слезами, когда я порол ее упругую задницу ремнем, пока долбился в нее, думая о том, что мне до безумия хочется затянуть им ее шею и дернуть до характерного хруста.

— Так кто я? Мальчик? Забыла, как меня называла?

Мычит и вертит головой.

— Забыла, чьи сапоги вылизывала и умоляла кончить тебе в рот?

Судорожно сжимает меня изнутри, а я смотрю на стену и долблюсь в нее в одном ритме, впиваясь в волосы и раздумывая о том, не останутся ли они у меня в руках, если дерну посильнее, или не лопнет ли силикон, придави я ее сильнее к столешнице. А еще о том, как моя женщина вот так же выла под гребаным Бакитом, пока тот ее драл, как последнюю… Как писала ему сообщения, как рассказывала о других мужиках, как врала мне, тварь, изо дня в день, ложилась со мной в постель, смотрела мне в глаза, а сама воняла всеми ими, а я боготворил ее. Молился на каждый ее вздох. Боялся боль причинить. Сломать. Только это она меня ломала все время. Все долбаное время она делала из меня последнего лоха, из меня и из брата моего. Семью нашу в пепел превращала. Смотри, малыш, как я других… Ты бы выла, если бы увидела? Ты бы почувствовала, как это гореть живьем? Ты бы, тварь, подыхала, как я сейчас?

Я бы заставил тебя смотреть, если бы знал, что тебе хотя бы на четверть так же больно, как мне.

Мычание Ксю иногда возвращали в реальность, но мне было плевать на нее. Я знал, что ей нравится, чувствовал, как она кончает, и полосовал ее зад сильнее и сильнее. Сам так и не кончил. От кокса стоит, а разрядка — она в мозгах… и они не здесь. Они там. В доме у озера, где надежда раздавленная у ЕЕ ног валяется, уже окоченела.

* * *

Ксю поправляла макияж у зеркала, а я развалился в кресле и осоловевшим взглядом смотрел на безвкусные картины, которыми была увешана ее спальня в стиле самого вульгарного борделя в ярко-красных тонах.

— Изверг. Всю прическу к дьяволу. Мне вечером на прием, а я сесть не смогу, — но в голосе нотки эйфории. Давно ее так не драли, судя по всему. Рада. Глаза сверкают.

— Не прибедняйся. Постоишь, вспоминая как я тебя сегодня трахал.

— Как зверь, Макс. Как всегда.

— Некоторые вещи неизменны.

Она повернулась ко мне и усмехнулась той загадочной улыбкой, которая нравилась мне десять лет назад. Да, когда-то она мне нравилась. Казалась мне шикарной. Я бы сказал, фешенебельной. За нее платили огромные деньги, а она мне сама платила. Мне это льстило. Сейчас… сейчас я просто выплеснул агрессию и ярость. И еще мне были нужны ответы.

— Неизменны… например то, что я не вытолкала тебя за дверь, подонка такого, а потекла, как только увидела. Сволочь. Где ты был все эти годы?

— Потому и потекла, — я закурил, чувствуя, как возвращается лихорадка, как опять начинает трясти и отходит "анестезия". Она подошла ко мне и взъерошила мои волосы.

— Не поэтому. Но какая разница. Посмотри на меня.

Я посмотрел, чуть щурясь и выпуская медленно сигаретный дым.

— Тебе дурь нужна, верно, мальчик? Сколько?

— Нужна, — кивнул я, — для личного пользования.

— И что-то еще?

— Верно. И что-то еще.

Она грациозно прошла по спальне к комоду, достала пакетик и бросила мне, но я не поймал. Он аккуратно приземлился у моих ног.

— Подними, — сказал я ей, и она не посмела ослушаться, а когда подползла на коленях к моему креслу я продолжил напоминать ей, что мальчиком меня называть все же не следует.

Она согласилась со мной спустя еще час. Пока пыталась довести до конца и ртом, и как только умела.

— Под дозой, да? Обдолбанный по полной.

— Тебе-то какая разница. Кайфуй. Когда тебя еще столько… м?

— Самоуверенная скотина.

— Разве я не прав?

Трахал ее и понимал, что от шага в бездну меня отделяет всего несколько сантиметров, и я должен их совершить. Нет у меня больше времени. Вот она — конечная. Я совсем рядом. Скоро все закончится.

* * *

Ксю рассматривала фото Дарины несколько минут. Ревниво рассматривала, как рассматривают изображение соперниц помоложе и покрасивее. А я чувствовал, как продолжаю обливаться потом… я видел по ее глазам, что узнала. Но хотел услышать. Чтобы произошел щелчок. Внутри. Чтобы все нахрен отключилось и я дошел до своей точки. Я устал держать цепь.

— Была у меня с Ахмедом. Не помню, когда. Полгода назад, кажется. Красивая, сучка. Индивидуалка. Сама себе клиентов выбирает. Мертвого возбудит… я сама ее тогда захотела. Давно меня так не пробирало.

Я привстал на локтях, и в висках начинает завывать, дергает в груди.

— И?