— Бл****, он убьет ее. Если он это видел — он убьет, если уже не убил.

— Андрей Савельвеч, но он проверить просил. Простите меня, конечно, за цинизм, но зачем выяснять, если бы убил уже…

— Понимаю я, Глеб, только он на коксе крепко сидит, хрен его знает, что там в голове его происходит.

— Я хотел отзвониться ему, про след рассказать, только все, пропала связь. До сих пор так и не появился. Сказал, что для экспертизы полтора дня нужно. Только нам-то уже предварительный результат и так известен… Склеили хорошо, но видно, что наспех. Но тут глаз нужен, сами понимаете. Да и по звуку тут нюансы свои… голоса… Две разные женщины в начале и в конце записи.

— Черт. Как не вовремя ты, Макс, решил в подполье уйти. Оклематься он захотел… Отморозок лживый.

Чертыхнулся, заставляя себя замолчать. Все труднее становилось с собой совладать, слова ненужные вырывались сами собой. Это наше, мы разберемся, не стоит лишним ушам знать что-то. Довольно уже нашей изнанки повидал паренек этот тихий.

Я ходил по комнате, матерясь, то вслух, то про себя, в сотый раз звоня ФСБшникам, чтобы услышать наконец-то, что вышли не него. Господи. Она там, с ним. Одна. Беззащитная. С этим больным ею же монстром. Картинки одна хуже другой проносились перед глазами. Не мог справляться уже с их бешеным потоком. Эмоции прорывались сквозь броню трезвомыслия, раздирая на части слабые попытки не думать. Чувствовал, как начинаю терять контроль. Как тело потряхивает и скулы сводит от гребаной беспомощности. Когда теряешь способность рассуждать, думать, анализировать, потому что тебе, бл***, страшно. За нее, за них, за жизни наши, разрушенные по чужой прихоти. Да, я боялся, боялся как, наверное, никогда до этого, что опять потеряю. Потеряю того, кого люблю, того, кто стал частью жизни, которая начинала вновь приобретать смысл. Боялся за того, за кого нес ответственность. Да, именно ответственность. Какой бы взрослой она не была, но я всегда чувствовал, что должен беречь. Предотвратить. Поддержать. А сейчас… сейчас защищать, возможно, уже и некого.

Звонок… опять. Наконец-то. Ответил, не глядя на дисплей. Сейчас мне могли звонить только по одному поводу.

— Да.

— Граф, есть.

— Ехать куда?

— Они в 30 километрах от города, по ленинградскому шоссе.

— Выезжаем. Людей возьми, несколько машин. И еще, — сделал короткую паузу, еще крепче сжимая в руке телефон, — тот проверенный экипаж реаниматологов от Фаины…

Давал последнее указание, а каждое слово — спазмом в горле, потому что признал сейчас вслух, что готовиться нужно к худшему. Нет в этой истории счастливого конца. Нет. И быть не могло. Сейчас самое главное — просто успеть.

— Андрей… еще одно.

— Что?

— Мы проверили всех, как ты говорил.

— Крысу нашли?

— Да.

— И кто это?

— Не по телефону… Хитрожопый больно — вдруг спугнем. Но я дал необходимые указания. От нас не уйдет.

— Если уйдет — то ты знаешь, кто уйдет вслед за ним. Отбой.

* * *

Мы действовали настолько быстро, что нам позавидовал бы самый вышколенный отряд спецназа. Несколько машин остановились у ворот особняка, а через какие-то мгновения мы были уже внутри. Послышались выстрелы, каждый, кто посмел поднять ствол, валялся в луже собственной крови, а те, кто поумнее, просто молча выходили со вскинутыми вверх руками. Я бежал по коридору, заглядывая то в одну комнату, то в другую, со злостью захлопывая двери, потому что не мог найти сестру и Макса.

— Да что за чертов лабиринт. Сколько здесь этих гребаных комнат…

Мечась от одной двери к другой, расстегивая пуговицы воротника и чувствуя, как по лицу стекают капли пота. Когда напряжение отдает болью в груди, судорогой в мышцах, когда хочется спешить, и в то же время ноги становятся ватными, отказываясь делать очередной шаг. Чтобы оттянуть тот самый момент. Хотя бы несколько минут отсрочки. Потому что там, вот за той или за следующей дверью, можно найти… Найти то, чего никогда в жизни не захочешь увидеть опять.