— Миссис Малгрейв будет помогать вам управлять текущими делами, и она незаменима, когда дело касается планирования званых обедов и приёма гостей, — говорит Оскар.

Я смотрю на домоправительницу с сомнением, не в силах представить её принимающей участие в каком-либо торжестве.

— Она также будет вести счета и еженедельно представлять вам отчет, — продолжает он.

Я выжимаю из себя улыбку.

— Замечательно.

— А теперь позвольте представить Миссис Финдли, нашего уважаемого повара, — Оскар кивает в сторону полноватой женщины, лет пятидесяти, с седеющими светлыми волосами.

— Для меня честь служить вам, ваша светлость, — произносит она с ирландским акцентом и с доброй улыбкой приседает в реверансе.

— Ах, я очень хорошо вас помню, миссис Финдли, особенно… — я замолкаю на полуслове, так как не хочу вспоминать о пироге с патокой и других лакомствах, которые она готовила для нас с Люсией до того, как всё изменилось.

— Миссис Финдли отвечает за завтраки, обеды, подачу послеобеденного чая и ланч на выходных, — говорит Оскар, пытаясь прервать неловкую паузу, — она так же будет помогать вам составлять меню для приема гостей.

В этот момент я замечаю, как Миссис Малгргейв слегка подталкивает ко мне молодую девушку.

— Это моя дочь, Мэйси. Она ваша служанка.

— Мэйси? — я не могу сдержать удивления.

Я и не ожидала, что она окажется такой хорошенькой. А простой наряд, состоящий из черной футболки и брюк, и отсутствие макияжа только подчеркивают это. У неё темно-карие глаза, обрамленные густыми ресницами, чистая слегка загорелая кожа, пухлые розовые губки, за которые нью-йоркские домохозяйки заплатили бы кучу денег, и длинные каштановые волосы с золотистыми прядями. Единственными украшениями служат тонкие наручные часы и цепочка с простенькой подвеской.

Я перевожу взгляд с матери на дочь и чувствую укол жалости. Родись она в семье, подобной Марино, ей не пришлось бы служить в горничных, весь мир был бы у неё ног.

— Я очень рада снова увидеться, Мэйси. Чувствую, мы подружимся, — приветливо говорю я.

На её лице мелькает своеобразное выражение, кажется, смутно мне знакомое. И хотя она улыбается, взгляд остается мрачным. Разве я что-то не так сказала? Была слишком высокомерной? Или может… может, она до сих пор помнит, как во время моего прошлого приезда мы с Люсией пренебрегали ею. Может, она заведомо меня недолюбливает?

Но дальнейшие раздумья прерывает Оскар, который продолжает меня со всеми знакомить. Он представляет помощницу миссис Финдли Кейти и двух горничных Бетси и Елену, в обязанности которых входит содержание комнат, открытых для туристов и гостей. А затем я встречаюсь взглядом с человеком, которого помню даже слишком хорошо.

— Макс, — говорю я, и у меня пересыхает в горле.

Его резковатая улыбка переносит меня на семь лет назад, в тот день в Тенистом Саду, когда семена, полученные от него, проросли от одного моего прикосновения. Обдумывал ли он тот случай, или воспоминания о нём затмил пожар?

— Ваша светлость, — говорит Макс, снимая головной убор и кланяясь, — я безумно рад, что вы вернулись.

— Спасибо, Макс. Я тоже рада вас видеть.

— Итак! — Оскар демонстративно хлопает в ладоши. — Полагаю, вы проголодались. Если захотите перекусить, то миссис Финдли уже приготовила приветственный обед. А Картер отнесёт ваши чемоданы.

— Я могу распаковать ваши вещи, — предлагает Мэйси.

— О, нет, спасибо, — торопливо отвечаю я, — то есть… ты не обязана это делать.

Оскар жестом распускает прислугу, и все расходятся кто куда. Картер со вторым лакеем Бенджамином поднимают мои чемоданы по ступенькам и вносят в дом. Миссис Малгрейв, миссис Финдли, Мэйси и остальные горничные друг за другом уходят в хозяйственное крыло. Алфи запрыгивает обратно в Астон Мартин. Макс исчезает в саду. И вскоре на крыльце остаёмся только мы с Оскаром.

— С возвращением в Поместье Рокфорд, ваша светлость, — говорит Оскар и открывает передо мной дверь.

— Офиге… — я прикусываю язык, сдерживая при Оскаре нецензурное выражение, готовое сорваться с языка. Ведь забыла уже, насколько Мраморный Зал огромный и роскошный. Видимо, за годы отсутствия громадный холл в моём сознании значительно убавил в размерах, и сейчас, под пятиметровым потолком, я чувствую себя лилипутом.

Я с открытым ртом разглядываю окружающие меня каменные изваяния, шедевры живописи, высокие пальмы в горшках, вазы, полные цветов, и скульптуры из белого мрамора. Затем делаю шаг назад, чтобы рассмотреть арку главного входа, оформленную и украшенную гербом короля Георга I, с коринфскими колоннами по бокам. Под аркой расположена площадка, и я представляю, как там для гостей, прогуливающихся по Мраморному Холлу, играет оркестр. Поднимаю голову и вижу, что даже потолок является произведением искусства. Он полностью расписан сценами, которые уместно смотрелись бы даже в Лувре. Это место просто восхитительно.