В обеденном зале высота потолков достигает 12–15 метров, а сам потолок разрисован сценами из победоносного сражения первого герцога. Стены, украшенные ручной росписью и фресками, поддерживаются бронзовыми колоннами. Посреди комнаты стоит длинный обеденный стол из красного дерева, и, взглянув на него, я краем глаза замечаю чью-то бледную руку. Но здесь же, кроме нас с Оскаром, никого нет.

Я делаю шаг вперёд, и волосы на затылке встают дыбом. За спинкой одного из красных с золотом стульев мелькает прядь белокурых волос.

— Ваша светлость, всё в порядке?

Я смутно слышу голос Оскара, но, будто загипнотизированная, обхожу стол… и не могу сдержать крика.

На меня смотрит скелет с черными впадинами, в которых когда-то были прекрасные карие глаза. Одетая в изумрудное платье, то же, что было на ней в Рождество восемь лет назад, она тянет через стол бледную руку…

— Ваша светлость! — Оскар подхватывает меня под локоть. — Что случилось? Почему мы кричите?

— Я видела её, — говорю я, задыхаясь, — Л… Люсию.

Оскар умолкает.

— Вам показалось. Люсии больше нет.

Я зажмуриваюсь, а когда снова открываю глаза и смотрю на стул, то понимаю, что он прав. Люсии больше нет. Она исчезла? Или от горя и чувства вины я начинаю понемногу сходить с ума?

— Наверное, это из-за смены часовых поясов. Вы очень устали, — Оскар спешно выводит меня из столовой, — продолжим экскурсию позже. Сейчас я покажу вам вашу комнату, а Мэйси принесет обед, как только вы проголодаетесь.

— Спасибо, — еле слышно отвечаю я, и в последний раз бросаю взгляд на пустой стул.

VII

Подходит время ужина, но я слишком измотана, чтобы спускаться вниз. Растянувшись на кровати, я потрясенно разглядываю самую прекрасную спальню в мире. Мне достались Покои Герцогини, оставшиеся со времён, когда жёны и мужья спали в отдельных комнатах.

Стены спальни обиты бирюзовым дамаском того же оттенка, что и знаменитые фирменные коробочки Тиффани. Большие панорамные окна занавешены такого же цвета шторами. Потолок над кроватью выложен мозаикой, на стенах висят импрессионистские картины. По углам расставлена изящная белая с золотом мебель. А свежесобранные пионы в вазе на прикроватном столике наполняют воздух благоуханием. О такой спальне мечтала бы любая девушка. Представляю, сколько раз Люсия заглядывала сюда в ожидании дня, когда комната достанется ей.

Когда Оскар привёл меня сюда, я не смогла не спросить, была ли то комната Люсии. Но он сказал, что нет. Спальня Люсии размещалась в западном крыле, а в Покои Герцогини она должна была поселиться только после принятия титула… чему не суждено было случиться.

Я со вздохом переворачиваюсь с боку на бок. Разговор по Skype с Марино выжал из меня последние силы. Разглядывая мою комнату, Зои визжала от восторга, но откровенно печальные лица Кэрол и Кита вызвали во мне глубокую тоску по дому. Неужели это разрывающее надвое чувство не пройдет никогда?

Я слышу стук в дверь и неохотно приподнимаюсь на кровати.

— Войдите.

В дверях показывается Мэйси.

— Я хотела узнать, спустится ли ваша светлость к ужину?

— Пожалуйста, зови меня просто Имоджен, — говорю ей, — вообще-то, у меня уже глаза слипаются. Так что, если можно, оставь мой ужин на завтра.

Мэйси бросает на меня растерянный взгляд. Неужто в поместье Рокфорд не оставляют еду на следующий день? Судя по выражению её лица, определённо нет.

— Или… отдай кому-нибудь, — предлагаю я, — я просто не люблю, когда еду выбрасывают.

Она кивает.

— Как пожелаете, ваша светлость. Расстелить вам постель?

— Ах, я сама, — отвечаю смущённо, — до завтра, Мэйси. Спасибо за всё.

Окинув комнату внимательным взглядом, Мэйси желает мне доброй ночи. Не удивлюсь, если сейчас она думает о том же, что и я: как жаль, что эта прекрасная комната так и не досталась Люсии.

И вдруг, неожиданно для самой себя, я её окликаю:

— Мэйси, подожди. Я… в последний раз я видела Люсию очень давно. И мене всегда было интересно, как она жила. Какой она была, до того…

— Как умерла? — заканчивает за меня Мэйси.

Я вздрагиваю.

— Да.

В интонации Мэйси я слышу невысказанный упрёк, который давно нашёптывает мне голос совести: если тебе действительно было до неё дело, почему же ты ни разу не позвонила? Но даже если Мэйси и подумала об этом, то внешне ничем себя не выдала.

— Леди Люсия была великолепна, — просто отвечает она, и, выпрямив спину, переходит на более официальный тон, — она была невероятно умной девушкой, сообразительной и острой на язык. Она была популярной, влиятельной и, безусловно, красивой, — Мэйси запинается, словно обдумывая что-то, — в Парадном Зале висит её портрет, мой самый любимый. Вы его уже видели?

Я качаю головой.

— Я там ещё не была.