8

Наступил вторник. Измученная ночным бдением Саша еле поднялась, решив поспать днем, а сейчас – в театр. Обещали вывесить распределение на новые спектакли, а вечером итальянская комедия, она тоже занята. И опять все бегом! Когда закрывала дверь флигеля, ее позвал Игорь Степанович. Он сыпал зерно в кормушку потрясающей красоты: птичий домик, расписанный под гжель, стоял на круглой площадке, а площадка на железном столбике – настоящая Рублевка, только птичья:

– Сашуля, можно тебя на пару слов?

– Конечно, Игорь Степанович. Слушаю вас…

– К тебе вчера приходил мужчина? Ты не стесняйся, мы с Олей не против, дело-то молодое, а тебе замуж пора.

Естественно, она знала, что это за мужчина, но хотела послушать хозяина, какие у того мысли на сей счет:

– Огорчу вас, мужчины ко мне не ходят, а что?

– А вот иди-ка сюда… – Он прошел к зоне своего небольшого садика, надел очки и сделал знак рукой, мол, иди ближе, хотя Саша и без этого шла к нему. – Не топчись. Смотри, сколько следов… мужской размер… 45–47-й примерно…

– Да… – присела Саша на корточки. – Дяденька большой, видимо.

Следы отчетливые, по снежному полотну никто не успел потоптаться, к тому же снег шел мокрый. Сверху взялась тонкая корочка, но под ней пушистый слой, потому отпечатки и получились идеальными.

– Вор? – спросила она.

– Вор, Сашенька, попытался бы в гараж проникнуть, в хозпостройки – у меня они капитальные, значит, там есть чем поживиться. Нет, не вор. Вор, я думаю, не носит дорогие ботинки… или сапоги.

– А это как вы узнали?! – изумилась она.

– По отпечаткам, – с видом знатока сказал Игорь Степанович. – Рисунок… как бы это сказать… на автомобильных шинах подобные канавки и выступы называются протекторами…

– Поняла, мы тоже так назовем. И что?

– А то, что сложный рисунок протектора с четкими границами характерен для импортной обуви, далеко не дешевой.

– Ну, вы даете! – восхитилась Саша. – Прям детектив.

– Брось, тут элементарные знания. Мы с Олей в девяностые вынуждены были профессии сменить, чтобы выжить. Ездили за товаром по разным странам, имели два магазина. Научились отличать особенности в предметах одежды. Не пойму, зачем этот товарищ приходил… Вон, смотри, куда следы ведут…

Как истинные следопыты, согнувшись буквой «г», оба шли по следу и дошли до забора с калиткой.

– Он перелез через забор! – догадалась Саша.

– Да, калитка заперта…

– Я же ее запирала и проверила… подергала. Слушайте, Игорь Степанович, у вас богатый дом, камер слежения случайно вы не развесили? Мы бы просмотрели кадры…

Надежды увидеть вчерашнюю личность рухнули, так как пожилой человек одарил ее насмешливым взглядом и к этому добавил:

– Видимо, не видела ты, Сашенция, богатых домов. Камер у меня нет. Что же ему нужно было в моей усадьбе? Перелез, прошел в сад и вернулся…

М-да… Жаль, камер нет, очень полезная штука. Но Саша не растерялась, а достала смартфон (подаренный Алексеем, гаджет до сих пор с ней) и, выбрав пару хорошо отпечатанных подошв, сфотографировала их. Покушались на нее в театре, стало быть, там и ботинки следует искать.

Первое, что она сделала, попав во двор театра, – медленно шла, опустив голову. Куча следов, но и отчетливые были, только со знакомым протектором не разглядела, а этот товарищ, как назвал его Игорь Степанович, точно где-то здесь…

Труппа подтягивалась в полном составе, артисты отправлялись к расписанию, где обычно вешали и распределения ролей, но вожделенных листиков не висело. Появилась озабоченная Люся, к ней развернулись человек пять, торчавших у расписания, алчно уставились на помрежа, словно жаждали сожрать.

– Ну, не знаю я, не знаю! – раздраженно заныла она, отвечая на молчаливый вопрос. – Решают у главного, спорят. И завтруппой там. Я пришла повесить завтрашнюю репетицию «Забыть Герострата»… Оленева не пришла?

– Здесь я, здесь, – заворчала вошедшая Анфиса.

– Опоздание. Я фиксирую, – предупредила ее Люся. – Сами проведете сегодня и завтра репетиции, главный уезжает в областное управление культуры за втыком.

– А что случилось? – заинтересовался Октавий Михайлович.

– Кляузу кто-то настрочил, – огрызнулась Люся, но агрессия адресовалась не ему. – Неймется кому-то, ищут приключений на свою тупую задницу.

– Не только на свою, на нашу в том числе, – заметил Октавий Михайлович. – Надоест начальству – разгонят нас…

– Типун вам на язык! – со свойственной ей простотой отмахнулась Люся. – Ну, я пойду…

– Иди, иди, дорогая, послушай, о чем они там… заседают.

– Подслушивать?! Октавий Михайлович, на что вы меня толкаете?

– Да, Люсенька! А что такое – тупая задница?

– Да ну вас!

Люся удалилась, а через полчаса прибежала и велела всем расходиться, кроме тех, кто занят в репетиции, мол, режиссеры не договорились насчет актеров. Саша вышла во двор и замерла на крыльце под навесом – красотища редкая. Снова пошел снег, поскольку ветер еще к утру угомонился, хлопья фланировали медленно, плавно, словно вообще ничего не весили, падая на перила, они рассыпались.