Матушка Наталья привела оперативников в подъезд дома, где жила Аглая. Становилось все интереснее и интереснее. Неужели она укажет куда-нибудь под диван, где Гена спрятал свою заточку? Но женщина остановилась на лестничной площадке у окна и заявила, что здесь ее сон закончился, что покойница Глаша во сне довела ее до этого самого места, а потом она проснулась.

Сыщики почесали в затылках, озираясь по сторонам. Спрятать оружие на лестнице, даже если это и обычная заточка, было сложно. Под перила, скотчем? Нет. Под ковриком соседской квартиры? То же нет.

– Парни. Тут что-то есть, – вдруг позвал Жека, открывая оконную раму, – что-то там висит.

За окном действительно висела какая-то старая тряпка. И когда Жека ее вытянул, то на пол со звоном упала блеснувшая серебром заточка с обломленным носиком.

– Так, матушка, – Даня присел на корточки возле самодельного оружия, – спасибо тебе. Дальше мы сами.

Матушка Наталья с опаской посмотрела на заточку, перекрестилась и пошла вниз по лестнице.

– Илья, вы на месте? – набрал эксперта Соколовский. – Нужна срочная экспертиза. Проверить предмет на отпечатки пальцев, взять образец крови… Да, по делу убитой Аглаи. Спасибо. Завезем.

– Ну что? Есть повод пообщаться с сожителем, – снова заворачивая заточку в тряпку, предложил Даня.

Гена сидел в центре кабинета Пряникова, сложив руки на коленях, и смотрел ленивым взором в окно за спиной подполковника.

– Очень скоро с экспертизы придут пальчики, – заверил Андрей Васильевич. – И шансов на добровольное признание не останется.

– Было бы в чем признаваться, – все так же с ленцой в голосе ответил Гена.

– Орудие убийства возле твоей квартиры нашли! – напомнил Даня.

– И? – Гена даже не взглянул на него.

– Вышел. Пырнул. Скрылся в подъезде. Да она еще жива была, когда ты заточку прятал!

– И я сейчас зарыдать и покаяться должен?

– Не видно, чтобы вы сильно по покойной скорбели, – сказал Соколовский.

– А настоящий мужик на людях скорбеть не должен, – повернув голову к Игорю, сказал уголовник. – Что у меня на душе – мое дело. И ничье больше.

– Хорошо. Но помочь вы можете? Кто мог убить вашу жену?

– Не знаю, начальник. Хоть убей.

Допрос прервал телефонный звонок. Пряников взял трубку:

– Слушаю. Так. Так. Понял. Спасибо.

Положив трубку, Пряников посмотрел на Гену и недовольно сказал ему:

– Значит, так, пока свободен. И чтобы уехать не вздумал!

– Ну что вы, товарищ начальник, – спокойно кивнул Гена, вставая со стула. – Мы люди с понятиями. Разбираемся.

– Не его отпечатки? – догадался Соколовский, когда Гена вышел.

– Вообще отпечатков нет. Предъявить не получится. А чем дольше будем давить без фактов, тем больше он будет уверен в своей безопасности. Я этот тип знаю. А анализ крови еще не готов.

– Мне вот все покоя не дает вопрос, – задумчиво сказал Соколовский. – А почему заточка серебряная? Версии есть?

– Ну… – Жека покрутил пальцами в воздухе. – Типа, как пуля? Типа, чтобы нечистую силу – того…

– Или кто-то так маскируется, – добавил прагматик Королев. – Чтобы мы психа искали. Еще вопрос: откуда бабка узнала, где спрятана заточка? Я в вещие сны не верю.

– Главная беда, что у нас мотива нет, – потирая шею, сказал Пряников. – Думайте. Появится мотив – выстроим логику. А за логикой и убийца подтянется.

Когда наутро Соколовский и Жека вошли в отдел, Королев был уже там. Он коротко кивнул им и заявил:

– Не раздевайтесь. Сейчас к сожителю поедем. Пришел анализ крови – принадлежит покойной.

– То есть реальное орудие убийства, – обрадовался Аверьянов. – Это прогресс.

– Реальное. В двух шагах от их квартиры. Пряник считает, он точно что-то знает.

Дверь открылась, и показалось лицо Пряникова.

– Андрей Васильевич, мы с Аверьяновым и Соколовским готовы ехать, – застегивая куртку, доложил Королев.

– Я с вами еду, – недовольно сказал Пряников.

– Да ладно. Попробуем сами разговорить.

– Уже не разговорите, – покачал Пряников головой.

В салоне Аглаи все было разбросано, стол перевернут. И среди всего этого беспорядка лежал труп Гены.

– Все перевернуто, но ничего не взяли, – наблюдая за работой эксперта, сказал Пряников. – Может, и взяли. Мы же не имеем представления о том, что здесь является ценностью, а что нет. А точно уже никто не скажет.

Илья встал на ноги и показал зажатый в пинцете осколок серебристого металла.

– Серебро? Опять? – удивился Даня.

– Конечно, проверить надо, но… – ответил Илья, разглядывая кусочек через лупу. – Думаю, серебро.

– Серийник какой-то. Псих, – проворчал Даня.

– Но если в шкатулке были деньги… И за ними и охотился убийца, то… – стал размышлять вслух Соколовский, расхаживая по квартире. – Убил Аглаю на улице. Может, это было еще и послание мужу. А муж не испугался. Тогда ему заточку подкинул, чтобы мы его забрали. А мы не забрали. Тогда пришел и убил.

– Погоди. – Даня потер лоб. – А мы про заточку от бабки узнали?