То, что ее звали Катя, Игорю понравилось. Было что-то в повадках его новой знакомой кошачье, хищное. И когда в лифте он прижал ее к себе, обхватив жадными пальцами и приподняв ее бедро, она сразу впилась в его шею горячими губами. Потом была дверь, и Игорь никак не мог попасть ключом в замок, одновременно расстегивая на девушке платье. Они ввалились в квартиру, и, не включая свет, он потянул ее прямо на кухонный стол. Катя успела пнуть ногой входную дверь и захлопнуть ее.

А потом было сплошное безумие. Они захлебывались в страсти, Катя царапала его спину ноготочками и стонала, выгибаясь. Она то обхватывала его своими восхитительными ножками, то расслаблялась и подставляла свое тело под его страсть, под его жадные руки, губы. И это продолжалось снова и снова. И каждый чувствовал себя голодным и безумным.

А упавший на пол телефон Игоря коротко известил о том, что принял одно новое сообщение. Экран высветил одну короткую строку: «Я отменила свадьбу», – подождал немного и снова погас.

Данила Королев сидел один в пустом кафе. Когда к нему подошел администратор и попытался объяснить, что кафе закрывается и посетителям пора покинуть помещение, Даня так на него зыркнул, «нечаянно» продемонстрировав край кобуры под курткой, что администратор мгновенно ретировался. Телефон на столе завибрировал. Даня взял его, прочитал смс-сообщение и с помрачневшим лицом положил на стол. Вылив остатки водки в стакан, он опрокинул его в рот и прижал руку к губам, как будто водка обожгла его. Глаза сыщика зло сузились.

Снег падал медленно маленькими крупинками, таял на лбу, и капельки холодили кожу, сбегая вниз по щеке. Игорю было жарко и отчего-то трудно дышать. Он догнал Вику возле отделения полиции и взял за руку:

– Вик, постой.

Родионова повернулась к нему лицом, и он снова увидел ее большие глаза, в которых сегодня почему-то не было ничего, кроме затаенной боли. И ему захотелось подойти к ней близко-близко, чтобы ощутить тепло ее дыхания, как тогда, в прошлой и такой далекой жизни, когда он чувствовал вкус ее губ.

– Слушай, я еще тогда хотел… – Игорь замялся в нерешительности, потом достал из кармана коробочку с кольцом и протянул женщине: – Ну… В общем, вот.

Он увидел ее улыбку, но дальше все произошло совсем не так, как ему хотелось, не так, как бывает в реальной жизни. И тут Игорь как-то отчетливо осознал, что это сон. И сразу все пошло не так, и сразу видения стали наслаиваться одно на другое. И улыбка с лица Вики пропала, а она сама повернулась и молча пошла к входу в здание отделения. Это было даже не отчаяние, а паника и злость.

– Что я сделал не так?! – выпалил Соколовский.

Вика обернулась и сразу оказалась прямо перед ним. Она смотрела своими большущими глазами, в которых теперь был укор и снова боль.

– Все, – ответила Вика. – Ты все всегда делаешь не так! Ты купил это кольцо, когда еще сидел в СИЗО.

И Игорь сразу понял, что сидит в своей камере на шконке и смотрит снизу вверх на стоявшую перед ним Вику.

– Собирался сделать мне предложение, а потом сидеть одиннадцать лет, писать мне грустные письма и раз в месяц встречаться в комнате для свиданий колонии строгого режима?! Такой жизни ты мне хотел? – Вика сделала паузу и добавила холодно: – Я соврала про Даню. Никакой свадьбы не будет.

Игорю стало не просто страшно, он почувствовал, что все, это конец. Никакого возврата не будет. Вообще все кончилось. И когда он так подумал, то сразу понял, что они с Викой стоят на кладбище возле могилы его родителей. Тишина, и среди тишины только он и глаза Вики.

– И не смей больше отравлять мою жизнь, – неожиданно заявила она и приставила ко лбу Игоря пистолет.

«Вот и все», – подумал Соколовский, и тут же закаркали вороны на кладбищенской ограде. Он сейчас видел и ограду, и ворон, и могилу родителей, и себя, стоящего перед Викой. Он все видел со стороны, как будто уже был вне своего тела. И Вика выстрелила. Игорь видел, как его тело дернулось от выстрела, как оно упало на снег, а Вика просто повернулась и ушла. Он лежал с открытыми глазами, а из дырочки на лбу сочилась кровь, впитываясь в белый снег…

Простыня была белой, как снег, а странный звук из его сна оказался всего лишь шумом работающей кофе-машины. Странный сон исчезал, таял, как утренний туман над рекой, как кусок сахара в чашке кофе. И сознание заполняло освободившееся место видом Кати в рубашке Соколовского с чашкой кофе в руке. Игорь приподнял голову над подушкой, потом сел, разглядывая то, что виднелось под его расстегнутой рубашкой. Все те же стройные ножки, плоский животик и небольшая грудь с маленькими розовыми сосками. Вид наполовину обнаженного тела девушки побудил Игоря сделать предложение:

– Мне тоже налей.

– Встань и налей, – окатила его Катя восхитительной белозубой улыбкой.

Такая улыбка не могла не побудить к действию, и Игорь поднялся с кровати, отбросив одеяло. В одних плавках он прошлепал босыми ногами по полу, подошел к девушке и обнял ее сзади, прижавшись губами к ее шее, потом к ушку, щеке. Катя мягко, как кошка, извернулась и поймала губы Игоря. Она подставила свои плечи под его руки, и он тут же спустил с ее плеч рубашку, оставив девушку в одних трусиках, а потом… К ее великому изумлению, Соколовский отошел, надевая снятую с Кати рубашку на себя.