– Я к отцу!

Секретаршу вынесло из-за ее стола. Игорь увидел, что в глазах молодой женщины паника.

– Владимир Яковлевич не открывает, – беспомощно сказала она, глядя на Игоря с надеждой.

– Давно?

– С утра. Все встречи отменил. Телефон выключил.

– Так, может… – Игорь нахмурился и занес кулак, чтобы начать барабанить в дверь.

– Он жив. Я слышу. Он… со спиртным общается.

Игорь все же решил попытаться. Он подошел к двери и начал стучать обоими кулаками:

– Батя! Открой! Батя! Открой! Это Игорь! Разговор есть! Важный! Батя!

– Я же говорила… – всхлипнула секретарша.

Игорь молча повернулся и вышел из приемной. Он снова спустился к машине, поискал, открывая все дверки всех отсеков, пока не нашел то, что нужно. Большой пожарный топор, выкрашенный в красный цвет.

– Игорь Владимирович, нельзя… с оружием… – попытался его остановить охранник у входа.

Игорь, не останавливаясь, бросил ему:

– Карандаш в офисе нужно заточить.

Войдя в приемную, он без всяких предупреждений на глазах у обомлевшей секретарши начал рубить замок двери. После нескольких ударов замок вылетел вместе с куском двери. Толкнув ее ногой, Игорь вошел в кабинет отца.

Соколовский-старший сидел за столом перед пустой бутылкой и смотрел мутным взглядом на сына. В воздухе висело облако табачного дыма.

– Что, мстить мне пришел? – отец посмотрел на сына с топором в руках.

– Нет, – ответил Игорь, подходя и кладя на стол топор.

– Новое узнал что-то? Как всегда? – медленно, еле ворочая языком, спросил отец.

– Да, – снова коротко ответил Игорь.

– Значит, вранье. Ты уже давно знаешь все.

– Я – да. А ты все знаешь? – спросил Игорь, выкладывая перед отцом бумаги, найденные за портретом его матери.

– Что это? – Отец попытался сфокусировать взгляд на документах.

– Посмотри, батя. Это то, за чем тебя звал Крылов.

– Продажа компании… тогда. Меня вынуждали, Игорь. Аркадий убеждал меня вывести активы… на подставные фирмы. Потом мама… ты знаешь. Меня трясли менты… Эти, – Соколовский показал пальцем на схеме, – попали под удар… На них наехали. Аркадий сказал, что отбить не удалось. Уступили собственность, чтобы жить.

Игорь провел пальцем по схеме, по линиям, ведущим к последнему квадратику.

– Аркадий Викторович Игнатьев, – сказал он твердо.

– Друг. Бывший, – пробормотал отец, берясь за бутылку и выливая в стакан остатки виски.

– Ты не знал…

– Догадывался. Доказательств не было. Прямо он на себя ничего не перевел.

– И вот это посмотри, – Игорь пододвинул отцу желтые листки копий учредительных договоров.

– Он учредитель подставных фирм. Покойный Крылов где-то это раскопал. И это, – Игорь положил на стол еще один лист. – Твоя бывшая любовница кандидатскую по психологии защитила за год до смерти мамы. Стажировки за границей. Ты знал?

– Я ничего не знал… – покачал головой отец.

– Тут написано, что стажировки оплачивал Аркадий. Ты той ночью остался у нее. Потому что она так захотела. Да?

Отец кивнул и приложился к стакану, вливая в себя темную жидкость. Опрокинув виски, он приложил руку ко рту, потом сказал:

– Потому что так нужно было Аркадию. Чтобы меня не было дома! – Отец швырнул бутылку в угол, где она разлетелась на мелкие осколки.

– Почему ему мешала мама?

– Не знаю… Может, она что-то узнала. Это знает только Игнатьев.

– Прости, батя… – тихо сказал Игорь. – Я не верил тебе.

– Ты меня прости. За все, сынок…

Игорь подошел и обнял отца.

– Я столько времени потерял… – заговорил Соколовский-старший. – Ты без меня вырос…

– Еще внуки будут. С ними побудешь.

– А они будут?

– Куда без них, – усмехнулся Игорь и отстранился, глядя на отца. – Батя, поезжай домой… отдохни. Вечером мы поговорим…

– Ты думаешь, я пьян? Я сейчас не пьянею… Хочу, а не выходит…

– Но мне нужно ехать. Это показать… – Игорь начал собирать со стола бумаги.

– Стой! – Отец положил на документы ладонь.

– Он преступник, – напомнил Игорь, с удивлением глядя на отца.

– Он убил человека, которого я люблю до сих пор. Твою маму. С ним я решу сам.

– Закон будет решать, – твердо ответил Игорь.

– Какой закон, Игорь?! – Соколовский повысил голос: – Ты меня слышишь? Твою маму…

– Нет.

– Я тебя прошу, сын… Дай мне решить этот вопрос самому. Я все проверю. Обещаю, – он постучал пальцем по бумагам, – что сам решу.

– Давай по закону.

– По закону не выйдет, сын. Игнатьев выше меня стоит. А будет еще выше. Прошу. Как никогда не просил. И сам ничего не делай… Он страшный человек. Ты же сам видишь, что происходит… Я это видел. Он за тобой следил. Дай мне все сделать самому. Прошу. Если я не сделаю… Я знаю как.

Игорь медленно убрал руку с бумаг, оставляя их отцу.