Игнатьев стоял на краю кладбищенской дорожки и смотрел на Игоря Соколовского, который сидел у могилы матери. Лицо его было каменным, жесткий разрез рта как будто дробил камни, а не вел разговор по телефону.

– Я так понимаю – бумаги у тебя. Привезешь их мне, через час. Сам. Тихо! Знаешь, где я сейчас?! На кладбище! И знаешь, кого я вижу?

Игнатьев покивал, видимо, выслушав ответ человека, которому звонил.

– К маме приезжает. Хороший у тебя сын. Привезешь бумаги через час. Сам. Слушай куда.

Перед Владимиром Яковлевичем Соколовским сидел пожилой человек. Седоватые волосы, глубокие морщины на лице, взгляд цепкий, осанка прямая. В нем вообще было что-то спортивное, какая-то собранность, готовность.

– Когда в последний раз работали, Андрей Викторович? – спросил Соколовский мужчину.

– В девяносто шестом году.

– Больше пятнадцати лет, – покачал головой Соколовский.

– Навыки не растерял, – спокойно ответил мужчина. – Три раза в неделю тир. Когда? Где? Кого?

– Через два часа, – сказал Соколовский и посмотрел мужчине в глаза.

– Я думаю, что вы сами понимаете, – начал мужчина.

– Нет времени на подготовку. Незнакомое место. Я все понимаю. Любая сумма.

– Двадцать, – сказал мужчина.

Соколовский сразу же кивнул, соглашаясь.

– Миллионов долларов, – продолжил мужчина.

– Я понял.

– Чувствую, что у вас большие проблемы, – внимательно посмотрел на Соколовского мужчина.

Владимир Яковлевич Соколовский подъехал к строительной площадке минута в минуту к назначенному времени. Работы здесь не велись уже два месяца, и территория была пустынная. Соколовский прошел через старые покосившиеся ворота и сразу встретил двух крепких парней с металлоискателем в руках. Он все понял и развел в стороны руки. После проверки его повели вдоль строящегося корпуса.

Игнатьев ждал его за углом возле старого растворного узла.

– Здравствуй, Володя. Давно не виделись.

– Ты убил ее, – стиснув зубы, сказал Соколовский, потрясая бумагами, зажатыми в руке.

– Это было самоубийство, – спокойно возразил Игнатьев.

– Нет! – выкрикнул Соколовский.

– Этого никто не знает точно.

– У тебя был мотив… Она что-то знала… я уверен. Знала об этом…

– Скоро и их не будет. Давай сюда бумаги, Володя.

– Обещай не тронуть сына… – Соколовский сник и перешел на умоляющий тон.

– Да при чем тут он, – небрежно сказал Игнатьев.

– Он не успокоится…. Ты знаешь это… Я поговорю с ним. Найду слова. Заставлю уехать. Прошу. Не трогай его.

– А сам будешь мстить?

– Если пообещаешь не трогать сына – нет, – помотал головой Соколовский.

– Ты забываешь про бумаги, про меня, Игорь забывает про все. И все живут счастливо.

– Обещаешь? – спросил Соколовский.

– Бумаги! – Игнатьев протянул руку. И взял протянутые ему Соколовским бумаги. Просмотрев их, он ответил: – Да. Обещаю.

Игнатьев повернулся и пошел в сторону ворот. Соколовский смотрел ему вслед взглядом больного человека. Дойдя до угла, Игнатьев оглянулся. Соколовский лежал на земле, раскинув руки. Мужчина в тонких хирургических перчатках перешагнув его, кивнул Игнатьеву и сел в черный внедорожник с заляпанными грязью номерами.

Два часа назад Игорь вошел в кабинет Пряникова с рапортом на увольнение. С таким же рапортом там уже сидел Королев. Злой как сатана подполковник наорал на обоих, потом стих и велел убираться. И вернуться через два часа, когда он решит, кому из двоих подписать рапорт. Игорь наслушался всего, в том числе и того, что у него стало получаться, что он становится похожим на мужика, что он нужен органам. Сейчас выслушивать все это снова он не хотел. Постучав, Игорь вошел в кабинет.

– Вы говорили, через два часа, – сказал он.

Подполковник молча посмотрел на Игоря, взял со стола пульт и прибавил звук работающего телевизора. Передавали новости. На экране была видна стройка и тело человека на битых кирпичах.

– По предварительным данным, – вещал голос диктора программы новостей, – застрелен Владимир Соколовский, глава…

– Нет! – крикнул Игорь и схватился за голову: – Батя…

– Игорь, мне жаль… – сказал подполковник, выключая телевизор.

– Где это?! Как найти?! – потребовал Игорь, стоя с бледным решительным лицом.

Машина начальника РОВД с включенной сиреной домчала их до строительной площадки за двадцать минут через все пробки и светофоры. Игорь бросился на территорию. Его пытались остановить патрульные, охранявшие территорию от зевак, но он прорвался и остановился только у тела отца, накрытого белой простыней.

Пряников махнул патрульным, чтобы оставили Игоря в покое, заявив, что он свой. Подойдя к Игорю, Пряников положил ему руку на плечо:

– Пойдем, Игорь… потом. Люди работают.

Игорь, сникший, осунувшийся, кивнул и пошел за подполковником к машине.

– Я не знаю, что сказать. Будут искать, Игорь. Его найдут, – пытался объяснить Пряников.

– Игнатьев. Аркадий Викторович. Бывший партнер моего отца, – ответил Игорь.