Ресторанчик действительно оказался очень уютным: небольшой полутемный зал, покрытые лаком и расписанные какими-то иероглифами двери кабинок. Одну из этих дверей и распахнул перед Леркой с Олегом подоспевший официант. Внутри оказались стол со стоящим в дальнем конце фонтанчиком, деревянные скамейки и шелковый светильник, источающий теплый и мягкий свет.

– Ну вот, – Олег помог Лерке сесть, после чего и сам сел напротив. – Вы не ответили на мой вопрос о восточной кухне. Вы с ней хотя бы знакомы?

– Не очень, – призналась Лерка, финансовые возможности которой вообще не располагали к посещению ресторанов.

– Тогда, если позволите, я сам сделаю заказ.

Заказ принесли очень быстро, но все же у Лерки с Олегом уже успел завязаться разговор. Ей хотелось бы знать о нем как можно больше. Ему, как выяснилось, тоже. И от взаимных расспросов их отвлек только официант.

– А вот теперь я узнаю и ваши вкусовые пристрастия, – улыбнулся Лерке Олег. – Скажите мне честно, понравится вам или нет. И давайте выпьем за наше знакомство.

Нетрудно было догадаться, что в восточном ресторане в маленьких рюмочках подали саке. Лерка чокнулась с Олегом, осушила эту рюмочку и принялась за то, что лежало перед ней на блюде. Какие-то рулетики. Суши? Или роллы? Не успела Лерка съесть всего несколько кусочков, как почувствовала, что ей становится плохо.

«Господи, только не сейчас! Не сегодня!» – горячо взмолилась Лерка, сразу подумав о том, что ее настигли последствия допущенных накануне излишеств.

Это была последняя осознанная мысль, мелькнувшая в ее голове. А дальше Леркино сознание оказалось способно лишь фиксировать отдельные кадры, размытые, как будто пропущенные через камеру со спецэффектом. А сопутствующие этим кадрам голоса долетали до нее, словно из глубокой пещеры – таким неравномерным, то нарастающим, то угасающим был этот звук. Двое переговаривались возле двери, но так, что слов было не разобрать. Лерка бессознательно уставилась в тарелку, на которой видела теперь лишь несколько размытых цветных пятен. И сидела так, пока кто-то не произнес у нее над плечом:

– Готово! Ну, а теперь пойдем отсюда. Машины ей легковые противопоказаны…

Кто-то подхватил Лерку под локти и заставил подняться, а потом стал подталкивать, принуждая двигаться. Лерка послушно шла, в ее затуманенную голову даже не пришла мысль спорить. С кем? Куда? Это надо было бы осознать, но сознание не желало включаться. Кто-то как будто подошел и спросил, не нужна ли помощь. Подошедшему ответили, что все в порядке и что «с ней такое иногда случается». С кем и что именно такое? Лерка и рта не успела раскрыть, чтобы поинтересоваться, как ее повели дальше. Дверь. Какое-то крыльцо, Лерка его не помнила. Потом – машина. Легковая. Тут Лерка сделала попытку упереться, но ее подтолкнули, и она тряпичной куклой скользнула внутрь. Запаниковать не успела, потому что кто-то сел с ней рядом. Лерка не могла вспомнить, кто это был, не могла сфокусировать на нем даже взгляда. Она лишь помнила, что хотела быть рядом с этим человеком, и поэтому его присутствие успокоило ее. Все плыло у нее перед глазами, качалось и кружилось, и как будто ее куда-то везли, но куда и зачем – этого было не понять, не осмыслить, и Лерка лишь зря пыталась напрягать свою словно набитую ватой голову. Время, события, пространство – все вдруг слилось и перемешалось между собой.

– Где факты? – спросила Лерка вслух. – Куда они исчезли?

– Узнаешь, – пообещали ей с усмешкой, и она успокоилась.

Привезли ее в какую-то комнату, полутемную, но зато с кроватью, на которую Лерка с удовольствием опустила свою отяжелевшую голову.

– Эй, погоди! – потрясли ее за плечо. И что-то поднесли к ее губам: – Давай-ка скажи сюда, что все прекрасно. Все ведь прекрасно, правда?

Лерка кивнула, глупо улыбнувшись. Ей и в самом деле было хорошо, только как-то странно, как будто в густом тумане.

– Говори, – потребовали от нее.

– Все хорошо, все прекрасно! – с чувством выдохнула Лерка.

– Умница девочка, – одобрил интервьюер. – А теперь скажи, чтоб тебя не тревожили, ты позже сама перезвонишь.

Лерка послушно повторила и это, и еще несколько продиктованных ей фраз, напоследок послав неизвестному собеседнику поцелуй.

– Еще лучше! – одобрил кто-то ее импровизацию. – Одно удовольствие с тобой работать. Жаль, что недолго придется.

– Поработаем, – благодушно заверила Лерка, проваливаясь в какой-то странный, одуряющий сон.

Проснулась она с тяжелой головой, не понимая, днем или ночью и где она вообще находится. С трудом оторвалась от подушки, чтобы оглядеться. Комната была незнакомой, рядом сидела какая-то неизвестная женщина. Что-то в ее облике не понравилось Лерке, но что именно, она сказать не смогла. На малейшую попытку напрячь мозги голова отозвалась резкой болью, так что Лерка даже зажмурилась.