Аньке казалось, что именно сейчас можно было ощутить это слово — “мёртвая” в полной мере. В такой тишине слышно было, как в соседнем классе стуча мелом по доске, торопливо пишут.

Тридцать застывших учеников встревожено смотрели на директрису, пока она размышляла, как поступить.

— Я! — звонко сказала Аня.

— Я! — повторил за ней Сергей, поднимаясь со стула.

Вздох облегчения прокатился по рядам.

— Я устала от ваших диких выходок, — Ольга Борисовна отвернулась к окну. — Дневники ко мне на стол.

Класс загудел, переваривая новое происшествие.

Два дневника легли на учительский стол…

Анька переживала смешанную гамму чувств. В ней бунтовало всё. А возмущение зашкаливало — опять родителей вызывали в школу. “Что собственно говоря она сделала? Ну, подумаешь, сунула в сумку Клариссе крысу. Так она сама виновата…”.

— Можно к тебе в гости напроситься? — влез в её мысли Сергей.

Поляков стоял рядом, держа Анькин дипломат. “Конечно!” — едва не крикнула она, но вовремя опомнилась.

— Перебьёшься! — спокойно ответила Аня, открывая ключом дверь.

— Пусти, а? — Сергей решительно шагнул в квартиру.

— Сказала же — перебьёшься! — Кондрашова выхватила у Полякова свой дипломат и вытолкала его обратно на площадку, захлопнула дверь. У девочки дрожали колени, и чтобы не упасть она подошла к тумбе, стоящей в коридоре и села на неё.

Сергей опустился на пол, прижался спиной к двери и громко рассмеялся. Анька снова обвела его вокруг пальца, он стал её сообщником, а в награду она позволила всего лишь донести свой дипломат до квартиры. А он — то ждал нового поцелуя.

— Осёл! — усмехаясь, пробормотал Поляков. — Но ничего. Будет и на моей улице праздник.

***

Зинаида никогда не была верующей, но что-то опустилось в груди, когда терапевт выписала направление на приём в онкологический диспансер. Зине захотелось помолиться попросить у Бога ещё немного времени.

Женщина провожала глазами проходивших по узкому коридору людей с потускневшими грустными глазами. Сегодня ночью она не спала совсем, и утром терзаемая сомнениями и переживаниями совершенно забыла о дне рождении дочери. Все мысли были только о возможной болезни.

Болезнь налетела внезапно. К такому повороту Зина не была подготовлена.

— Вы Кондрашова? — в дверном проёме кабинета стояла женщина лет сорока в белом халате.

Не в силах, что-либо ответить, Зинаида только кивнула.

— Проходите…

Женщина вошла в кабинет, протянула врачу карточку и села на стул.

— Вам надо лечь к нам, — просматривая карточку и результаты анализов, пробормотала врач.

— Но ведь у меня не рак? — с надеждой спросила Кондрашова. Ещё были сомнения — вдруг это ошибка.

— Вы пока не пугайтесь… мы сделаем операцию, глядишь и всё обойдётся. Главное, что вы вовремя пришли, — принялась её успокаивать врач, исписывая страницы в истории болезни. — Завтра вы поступите к нам, а операцию сделаем в понедельник.

— Как завтра? Я не смогу завтра…

— Дорогая моя, я не советую вам затягивать. С каждым днём шансов на положительный исход остается мало. Так что подумайте…

— Доктор, но я не могу… — Зинаида всхлипнула.

— Только вот мне слёз ваших и не хватало, — устало возмутилась врач. — Ну ладно, не можете завтра, приходите послезавтра.

— Спасибо, — промямлила Зина и поторопилась к выходу из кабинета.

Только на улице невероятное облегчение прокатилось по всему телу Зинаиды, и тут же сменилось растерянностью и страхом. Сердце заколотилось, пульсируя в ушах звоном. Ей надо было всё обдумать и осознать, понять, как быть дальше.

Зина обессилено села на скамейку, закрыла лицо руками.

— Я там умру, — прошептала она, вынося себе приговор.

***

Очередной телефонный звонок застал Анатолия на кухне, где он в одиночестве расправлялся с борщом. Бросив в тарелку ложку, он направился в гостиную — там стоял телефонный аппарат.

— Слушаю, — грубо сказал Поляков в трубку.

— Здравствуй Алик… — прозвучал тихий женский голос.

— Зина? — сердце Анатолия заколотилось.

— Да… мы можем встретиться?

— Сегодня? — Поляков практически не дышал.

— Лучше завтра… на нашем месте… около волейбольной площадки… в девять вечера…

— Что-то случилось?

— Нет… просто я хочу увидеть тебя… До завтра…

Глава четвёртая

Аня пребывала в мрачном расположении духа с самого утра. Точнее с того момента как открыла глаза и увидела на стуле, рядом со школьным платьем, тёплые, голубые байковые трусы-панталоны с начёсом.

Схватив панталоны, Анька в одной сорочке ринулась на кухню.

— Мама! Я уже не маленькая чтобы носить вот… вот это — девочка брезгливо помахала панталонами.

— На улице холодно, — невозмутимо сказала Зинаида. — Пора носить тёплое бельё.