— Анатолий Васильевич, — откуда-то сбоку послышался голос медсестры. — Зинаиде Петровне надо поставить капельницу.

Поляков кивнул, наклонился, поцеловал Зину в щеку.

— Нет… не так! В губы, в последний раз.

— Не говори так! — он снова наклонился к ней и медленно, очень осторожно поцеловал в губы. — Я буду здесь в коридоре, вместе с Аней.

— Не надо, Алик, — попросила Зина. — Не ждите. Идите домой.

— Я никуда не уйду! — Поляков повернулся и направился к дверям.

— Алик…

Он повернулся на её голос.

— Помни, что ты мне обещал помочь… Ане…

— Я помню! Мы об этом ещё поговорим, — сказал Анатолий тоном, не допускающим возражений. Открыл дверь и вышел из палаты.

А Зинаида вновь откинулась на подушку и медленно погрузилась в бездну, в плотную непонятную темноту из которой ей не было выхода назад…

Аня сидела на стуле, рядом с ней Женька. Анатолий прохаживался по коридору, виски ныли, и он периодически останавливался, потирал их кончиками пальцев и снова бродил.

Дверь палаты номер три распахнулась и оттуда стремительно выбежала медсестра. Через минуту она появилась вновь, только уже не одна — в сопровождение дежурного врача. Они оба исчезли за дверями Зининой палаты. Ещё через некоторое время в дверях снова показалась медсестра, она закричала своей напарнице, сидевшей на пасту:

— Остановка сердца! Реанимационный набор сюда!

Анатолий и Аня рванули к дверям, но их в палату не пустили.

Через несколько минут в коридоре появились ещё два врача и медсестра с какой-то аппаратурой на тележке. И опять Аньку и Полякова не впустили, оттеснив в сторону от дверей.

Нюрке, Женьки и Анатолию Васильевичу ничего другого не оставалось, как стоять, и растеряно наблюдать за происходящим. Время для них словно замерло.

Борьба за Зинаиду продолжалась полчаса. Для Аньки и Полякова это была целая вечность. Из палаты вышел врач и произнёс два убийственных слова:

— Она умерла…

— Нет! — в один стон слились два голоса — мужской и женский.

Аня сползла по стенки на пол и села на корточки, закрыв руками голову. К ней подбежал Женька и обнял, прижимая к себе. Анатолий же рванул к палате, теперь его никто не мог остановить.

— Дайте мне с ней попрощаться! — он не просил, приказывал.

Медики расступились, пропуская его. Потом тихо покинули палату, оставив Анатолия одного.

Поляков закутал мёртвую Зинаиду в одеяло, взял на руки, прижал к себе, поддерживая за затылок ладонью, прижался губами к её уху и тихо зашептал:

— Ты всегда была со мной, всегда… Зинка! Ты мне нужна… как же я буду без тебя? Зачем? Зинка… Зинка зачем? — его шепот перешёл на вой. — Вернись! Я приказываю тебе — вернись!

Он всматривался в Зинкино бледно лицо в поисках признаков жизни. Её открытые стеклянные глаза, пугающе завораживали — своей потусторонней холодность.

Разум требовал, чтобы Алик отступился, отпустил Зинаиду. Но в этот момент он ни черта не понимал, не мог и не хотел осознавать реальность. Только один единственный факт доходил до него — Зина не отвечает, она его больше не слышит.

Поляков сел на кровать, скрипнули пружины под его весом. Он по-прежнему прижимал к себе Зину, покачивая на руках.

— Ты ушла… — прошептал Анатолий в пустоту и вдруг в одно мгновение он всё осознал. — Тебя больше нет… Зачем ты ушла? Насколько сильно ты любила меня? И почему бросила?… Ответа нет, и не будет… Я теперь этого не узнаю никогда…

— Нужны ли вам ответы на все эти вопросы? — прозвучал громко в тишине палаты женский голос.

Поляков и не заметил, как вошла медсестра.

— Нет… наверное, нет…

— Главное, что вы к ней чувствовали. Она знала, что вы любите её. Только благодаря вам Зинаида Петровна так долго сражалась со своей болезнью. А теперь отпустите её. Живите дальше.

Поляков поцеловал Зину в холодные, синие губы, аккуратно положил её на кровать.

— Смогу ли?

Он повернулся и вышел из палаты…

Вернувшись в съёмную квартиру на плохо слушающихся ногах, Поляков достал из холодильника бутылку водки и выпил. Всю. Прямо из горла, одним разом…

***

Зинаида лежала в гробу усыпанная цветами. Аня стояла рядом, не чувствуя холода. Её тело колотила нервная дрожь. Лицо девушки было бесстрастным, взгляд устремлён вдаль. Слёз не было — она уже выплакала их все. Сегодня хоронили её маму…

На похороны пришло неожиданно много народу. Многих Анька не знала и видела впервые.

— Столько цветов… под ними мамы совсем не видно, — прошептала Кондрашова. — А папы нет…

— Пора, Анюта, — мягко сказал Анатолий Васильевич, сжав руку девушки.

— Не могу… — Аня не отрывала взгляда от гроба.

— Крепись… — Поляков осторожно положил свою руку девушки на плечо и легонько поцеловал в затылок.