Алинка подскочила, подбежала к окну, открыла его настежь, забралась на подоконник.

— Если не простишь, я спрыгну в окно! — выкрикнула она, понимала, что переигрывает, но ей надо было получить прощение у Нюрки. Зачем? Потому что об этом попросил Сергей. А зачем ему это? Для будущей мести.

— Прыгай! — равнодушно бросила Аня, зная, что у Алинки не хватит смелости.

У Новиковой закружилась голова, она боялась высоты.

Подул ветер, и от сквозняка распахнулась дверь. Алина поскользнулась, презабавно взмахнула руками — чтобы удержать равновесие и чуть не упала. В самый последний момент Аня успела её схватить за подол юбки и дёрнуть на себя. И откуда только у Нюрки столько сил оказалась?

— Дура! — закричала Кондрашова.

Тяжело дыша, она опустилась на пол. Рядом села Алина, её ресницы дрогнули, выпуская слёзы.

— Прости… — Новикова ткнулась носом в Анькино плечо.

— Ладно, не реви, — обняла её Кондрашова.

— Ты меня простила?

— Да.

— Нюрочка, как я тебя люблю! — Алинка крепко обняла подругу. — Пойдём? А то сейчас урок начнется.

— Иди… Я тебя догоню.

Уже давно прозвенел звонок на следующий урок, коридоры школы опустели. Анька стояла, прислонившись горячим лбом к прохладному стеклу. Не хотелось никуда идти.

— Ну и что? — услышала она голос Женьки, он стоял у неё за спиной. — Так и будешь слёзы лить? Строить из себя обиженную, несчастную.

— Ананьев у тебя, что своих дел нет? — Анька театрально вздохнула и закатила глаза. — Чего ты ко мне привязался?

— А ты что до сих пор не поняла? — Женька искренне удивился. — Ты мне нравишься. Я тебя люблю.

— А я тебя нет! — поставила Анька в этом разговоре точку.

— Ничего… я подожду.

Кондрашова повернулась к нему лицом.

— Чего?

— Когда ты забудешь Полякова.

— Ананьев ты сегодня головой не стукался? Я никогда не буду с тобой! — Аня повернулась и пошла по коридору.

— Никогда не говори “никогда”, - хмыкнул Женька ей в след.

***

— Нет, убийство — это то, на что мы пойдём в последнюю очередь. Ты, Прохорова пока не трогай, — Шока Рустам Гиевич откинулся на диване и выпустил из губ струйку дыма, потянулся к пепельнице. — Пускай старик работает…

Благодаря “ваучерной приватизации” работники завода обменяли свои ваучеры на акции металлургического завода “Метросталь”. Но очень скоро Поляков выкупил акции у работяг получив, таким образом, контрольный пакет. Только вот Прохоров отказывался продавать свои акции и никакие рычаги давления не приносили нужных результатов. Плюс ко всему Алексей Витальевич продолжал занимать пост директора завода, он везде совал свой нос.

Было ещё одно, что не давало Анатолию покоя и настораживало — Рустам настоял на том, чтобы Прохоров оставался на должности директора и продолжал управлять заводом.

— Как это? — удивился Алик. — Он мешает. Следит за каждым шагом моих людей.

— Не волнуйся, всё у нас будет как надо. Делёж собственности уже закончился. “Метросталь” приватизирован. Потом выпустим ещё акции, чтобы привлечь инвесторов и потихоньку обанкротим завод. Но сейчас пока не до этого. Ты за моей спиной затеял свою игру.

— Ты про “Карелпромбанк”? — предположил Анатолий.

— Да, — Шока затушил окурок. — Зачем тебе этот банк?

Поляков нахмурился. Только сегодня он был на стрелке, выяснял “отношения” с Фролом. Именно Фроловская группировка крышевала “Карелпромбанк”.

Алик залез на чужую территорию. Вполне естественно, что Фрол был взбешён, “забил стрелку”, но двадцатиминутная встреча закончилась ничем. Мужчины вышли из кафе, где шли переговоры, не пожав друг другу руки.

— Ты понимаешь, что Фрол этого так не оставит? — спросил Шока прищурив свои чёрные глаза. — А убрать мы его не можем. За Фроловым есть определённые силы.

— Я в курсе. Но война будет в любом случае, — сказал Алик, глядя в окно. — Сейчас весь город следит за нашим с ним спором.

— Ты заварил эту кашу и должен сам решить проблему с Фролом! — авторитет взял в руки стакан с коньяком, повертел его и только потом выпил.

— Я разберусь, — задумчиво ответил Поляков, наливая в стакан Шоки коньяк. — Разберусь до конца. А потом буду легально крышевать “Карелпромбанк”. Через наше новое охранное агентство. И ещё я хочу открыть свой банк.

— Банковский бизнес? — брови Рустама взлетели вверх.

— Что-то вроде того. В офшорной фирме, которая будет располагаться где-нибудь на Кипре, осядут деньги, поступившие на счёт нашего “Трестбанка”. Банк — это своего рода пирамида. Вкладчик вносит деньги, а через три месяца получает свои деньги плюс большие проценты.

— Я не понял, а в чём наша выгода? И как деньги осядут на Кипре?