Девушка послушно приблизилась.

Задержав рвущиеся раздражение, Татарин поднялся и вдруг просунул свою ладонь ей промеж ног и силой сжал пальцы. Путана вскрикнула.

— Молчать! — приказал Валерий и снова сжал пальцы, причиняя новую боль.

Проститутка попыталась вырваться, но в Татарина, словно бес вселился. Он с размаху залепил ей пощёчину, свалив на пол. Повернул всхлипывающую женщину спиной к себе и грубо овладел ею. Валерий мял её грудь и истязал свою жертву то в обычной, то в извращённой форме. Его жестокость не знала границ, он упивался властью унижая и получал от этого кайф, как наркоман от наркотика.

Проститутка, до крови кусая губы, лишь изредка постанывая от боли, но сносила все более изощрённые издевательства не обычного клиента. Она знала, что доставляет ему наслаждение своими метаниями и стонами. Скорей всего Татарин не выпустит её, пока самые вольные его фантазии не получат удовлетворения. Что ж за большие деньги она готова вытерпеть всё…

— Тебе понравилось? — испуганно, спросила проститутка.

— Не то слово, — оскалился Валерий. — Чего разлеглась? — он вытащил из тумбочки деньги и кинул их на пол, перед жрицей любви. — Давай вали отсюда!

— Сволочь, — тихо пробормотала проститутка, и это стало её ошибкой. Клиент услышал.

После жесткого избиения Татарин выкинул девицу за порог, не позволив ей одеться…

***

Ранним утром город всегда пустынный. Через несколько часов поедет, по своему обычному маршруту, первый троллейбус. Анька вдохнула прохладный свежий воздух. Как хорошо! Птички поют. Она остановилась перед гранитными ступеньками, ведущими к берегу.

Невысокие волны одна за другой набегали на берег, ударялись об высокие ограждения и сползали вниз, падая в воду, чтобы превратиться в грязную серую пену. Всегда в это время озеро отливало полупрозрачной синевой и если приглядеться, то можно было увидеть на дне острые камни, покрытые мутным зелёным мхом.

Вдалеке между небом и озером виднелся теплоход. Он плыл в Кижи. Именно туда стремились попасть все туристы, приезжающие в Карелию. По легенде, церковь Преображения Господня находящаяся на этом острове, была построена плотником Нестором одним топором, без единого гвоздя. Когда Нестор закончил работу то выбросил топор в озеро, чтобы никто и никогда не смог повторить такую же величественную постройку.

Анька мечтала тоже когда-нибудь съездить туда. Как это жить рядом с памятником Всемирного наследия ЮНЕСКО и не увидеть собственными глазами эту красоту.

Девушка подняла глаза к небу. Белые чайки кружились над озером, иногда они молниеносно снижались, припадали к воде, а потом вновь подымались в небо. “Вот бы и мне быть такой же свободной, так же кружить над водой”, - мечтательно подумала Аня, прижимая ладонями к ногам подол белого ситцевого платьица. Только что они всем классом гуляли по набережной, встречали рассвет. И девушка впервые после смерти матери забыла обо всех проблемах, отдавшись веселью. Но время летит неумолимо и вот потихоньку все разбрелись по домам. А Кондрашова осталась, чтобы, не спеша прогуляться ещё раз по набережной. Но воспоминания о прошедшем выпускном вновь вернулись, омрачив прекрасное утро…

Выпускной проходил в кафе, которое для вчерашних школьников арендовали заботливые родители. Пока директриса зачитывала слёзную речь, Поляков под столом разливал по стакан, всем желающим, “Брусничку”.

Аня, Юлька и Алина сидели рядом. Кондрашова маленькими глотками пригубливала настойку, выискивая новую тарелку с солёными огурцами.

— Юль подай огурчик.

— И давно тебя на солёненькое потянуло? — спросила Волкова, придвигая к Аньке тарелку с соленьями.

— Недавно… Я беременна…

— Понятно… Что делать будешь? Аборт или замуж?

— За кого? — не поняла Аня.

— Так… Это ещё интересней. За отца ребёнка.

— За Полякова?

— Поляков? — Юлька в изумлении смотрела на Аню. — Он знает?

— Нет…

— Пошли! — вдруг подскочила Волкова со стула.

— Куда?

— К Полякову.

— Я не пойду… Юль понимаешь не всё так просто… — Анька опустила голову на ладони.

Но подруга была не приклонена:

— Просто, не просто… Хватит рыдать! Дело уже сделано, надо срочно вопрос решать, пока не поздно! — она потянула Кондрашову со стула.

— Юль… что я ему скажу? — как послушная собачка, Анька тащилась за подругой.

— Поставишь перед фактом. И пускай либо женится, либо деньги даёт на аборт.

Они подошли к столику, за которым сидел Сергей.

— Поляков, — перекрикивая музыку, заорала Юлька. — Надо срочно поговорить! Вернее… Нюрке надо срочно с тобой поговорить!

— Смотрите, кто к нам пришёл! — пьяный Сергей с усмешкой смотрел на Аню, полностью игнорируя Волкову. — А тебе идёт этот цвет. Цвет невинности и чистоты, — с издёвкой усмехнулся он. — Ну что ж пойдем, покурим?