— Я ненавижу тебя… не могу видеть… Посмотри, что сделал твой любовник… Татарин.

Кондрашова молча села на корточки и заглянула Сергею в глаза.

— Послушай меня! Валера твой и мой брат… сводный брат.

— Мне плевать! Ненавижу!

— Он вытащил тебя из машины. Значит, в нём осталось что-то хорошее. Он просто запутался.

— Зачем? Зачем он меня вытащил? Я не хочу так жить! Ты понимаешь я никогда не смогу ходить. Это ты во всё виновата!

— Я знаю, что тебе сейчас больно, но ты должен… мы должны всё пережить… Твой отец умер…

— Умер?

— Да… мы должны спасти завод и “Трестбанк”. Так хотел твой отец.

— Так вот ты зачем здесь! Из-за наследства? Убирайся! — с ненавистью в глазах выкрикнул Поляков, сжимая пальцами одеяло. — Ты получила всё, что хотела. Расчётливая сука!

Анна неуютно поёжилась от его слов, но тут же взяла себя в руки. На её лице появилась непроницаемая маска отчуждённости, скрывающая неуверенность и боль. Серые глаза блеснули сталью, губы сжались.

— Не хочешь помогать не надо! Справлюсь сама, — Кондрашова поднялась. — Но тебе придётся привыкнуть к мысли, что мы с сыном теперь всегда будем рядом с тобой.

Она быстро пересекла палату и, выйдя в больничный коридор, захлопнула за собой белую дверь. Анна прижалась к ней спиной и перевела дух. “Чёрт возьми, он совсем не изменился, а даже стал ещё более не выносимым, чем был”, - подумала она, досадую на Сергея…

***

Похороны Алика прошли торопливо и скомкано. Не было торжественной процессии на городском кладбище, не было отпевания. Гости — местные чиновники, политики, бизнесмены, молча, наблюдали за тем, как дорогой гроб выносят из зала, где проходило прощание. Никто не произносил прощальных речей. Все сочувственно смотрели на безутешную от горя вдову.

Людмила в сбившемся набок чёрном платке выла в голос. Анна, обнимая ее, стояла рядом.

Сергей и Алина на похоронах не присутствовали.

Сергей всё ещё лежал в больницы, а Алина отказалась идти на похороны, сославшись на головную боль. Со дня аварии, она так ни разу и не появилась в больнице у мужа…

Глава третья

Старая фабричная труба выпускала в голубое небо серые сгустки дыма. Высокий бетонный забор, обрамлённый по всему периметру колючей проволокой, скрывал от города и посторонних глаз два здания: двухэтажный белый дом — офис завода и рядом стоящее кирпичное строение — цех…

Стоя у широкого окна своего кабинета, Анна наблюдала, как работники завода шли на обед, отмахиваясь от летящего тополиного пуха. Посередине двора на небольшом газоне две женщины под присмотром охранника высаживали рассаду.

Кондрашова прикрыла веки рукой. На столе снова непрерывно зазвонил телефон, не давая ей сосредоточиться на открытой папке с документами и не законченном разговоре с Женей.

Новость о смерти Анатолия Полякова разлетелась по городу мгновенно. И тотчас в его офисе все телефоны буквально сошли с ума. Но звонили не только в офис, звонили и в банк, и на квартиру Поляковых.

На заводе оборону держала — Аня, в квартире — Людмила, а в банке секретарша — Лидия. Сергей так и находился в клинике. Ему стало лучше, но он по-прежнему отказывался покидать больницу, буквально спрятавшись за стенами медучреждения от свалившихся проблем, как улитка в раковину.

Анна в одиночку отбивалась от кредиторов, клиентов, требующих немедленных выплат по займам или желающих забрать свою долю из бизнеса Полякова.

Ко всем проблемам навались ещё две — Алина и Валерий.

Алина полностью игнорировала состояние мужа, она жила своей жизнью — поздно вставала, потом уезжала куда-то, а возвращалась под утро.

Татарин и вовсе куда-то исчез, испарился. Никто из его людей не знал где он, что с ним…

— Тебя что-то тревожит? — вопрос Евгения вернул Аню от тревожных мыслей.

Она прошлась по кабинету и остановилась у стеллажа с папками. Одетая в строгий серый костюм и белоснежную блузку Кондрашова выглядела вполне по-деловому, если не обращать внимания на распущенные волосы, которые струились по её плечам и спине. Анна сделала несколько лёгких шагов в обратном направлении — к окну и только потом ответила:

— Нет… всё в порядке.

— Аня то, что Татарин твой брат, не даёт тебе право укрывать его от закона. Он в первую очередь убийца!

Кондрашова тяжело вздохнула, последнюю фразу Женька повторял на протяжении всего разговора.