Её нервы были на приделе. Сергей постоянно пытался её вывести из себя. Никто и не когда не догадается, насколько трудно ей было перешагнуть через себя, через свою гордость, чтобы до конца простить его. Но где-то внутри обида осталась и как бы Анна её не подавляла, смотреть влюблёнными глазами на когда-то любимого мужчину больше не могла. Слишком большую рану он оставил у неё на сердце, а рубец не хотел затягиваться. Ещё не давно она убеждала себя, что сможет разобраться в своих чувства к Сергею, теперь же находясь рядом с ним, запутывалась ещё больше. Что она испытывает? Любовь? Страх? Или жалость? На эти вопросы Аня не могла ответить.

— Подставляешься опять. Сидела бы тихо, отдала банк Карпову, — он отодвинул от себя ноутбук и подъехал к ней.

— И завод… — пробормотала Кондрашова, впав в оцепенение. Она смотрела невидящим взглядом в окно и не замечала происходящего на улице. Мысленно она была не здесь, далеко…

— И завод. Ань, ну что ты?

— Я чувствую себя последней сволочью… я тащу за собой, возможно на смерть стольких людей…

— Но их никто насильно не тянет. Они все знают, на что идут, так что не вини себя во всём.

Сергей поймал её руку и с силой притянул к себе. От неожиданности Анна неловко упала к нему на колени. Он обхватил её рукой за талию, удерживая, не давая встать.

Анька попыталась вырваться, но не тут-то было.

— Всё успокойся! — прошептал Поляков, ещё сильнее прижимая Анну к себе и не отпуская. — Ты очень красивая…

Сергей вдруг наклонился и поцеловал её. Анька даже растерялась сперва. Только лишь когда его губы сильнее прижались к её губам, требуя ответа, она ответила. Это оказалось ещё более сильное ощущение, чем-то, которое осталось в её памяти. Целоваться Поляков умел.

Твёрдые тёплые губы сместились ниже, лаская Анину шею. Кожа, в том месте, где они прикасались, горела. Пальцы Сергея гладили, её по спине, скользя под чёрной блузкой.

Она почувствовала его язык у себя во рту, и застонала от отвращения. Вернулись другие воспоминания — руки Сергея, срывают с неё одежду, бьют по лицу, а потом боль… одна только боль и страх…

— Нет, — громко сказала она, упираясь руками ему в грудь.

— Да, — его губы вновь коснулись Аниной шеи.

— Нет! Я очень прошу тебя — прекрати! — Кондрашова из всех сил колотила кулачками в его грудь. У неё начиналась истерика. — Прекрати! Ничего не поменялось… между нами ничего не будет… Я не хочу!!!

Когда Татарин и Евгений подъехали к дому Поляковых, Людмила Валентиновна гуляла во дворе с Федей. Едва Евгений успел выйти из машины, как мальчик с криком кинулся к нему:

— Дядя Женя!

— Феденька, осторожнее, упадёшь, — поспешила за внуком Полякова.

Но остановить маленького непоседу не мог никто. Евгений протянул руки, подхватил малыша и подкинул вверх.

Если бы сейчас Анна увидела эту картину, то она бы снова рассердилась. Ей не нравилось, что сын так сильно привязывается к Женьке. А Ананьеву наоборот льстило внимание мальчика. Ему было наплевать, кто настоящий отец Фёдора. Евгению хотелось быть его отцом. Он любил малыша, как родного сына.

— Привет дьяволёнок! Я так соскучился! — Женька прижал его к себе.

— Вот ведь егоза! — сокрушалась Людмила Валентиновна, качая головой. — Иди сюда! — она протянула руку, тщётно пытаясь удержать расшалившегося внука. Но Федя, как только оказался на земле, снова побежал теперь уже в сторону Татарина.

— Дядя Валера! Ты надолго?

— Нет, Федя, я приехал к твоей маме. Но и тебе привёз подарок, — Татарин протянул племяннику машинку, упакованную в красочную, яркую упаковку.

Мальчик тут же уселся на землю и начал нетерпеливо разворачивать игрушку.

— Ребята вы, наверное, к Ане? Они с Сергеем в кабинете, а мы вот с Федей решили погулять, чтобы им не мешать, — Людмила Валентиновна с любовью посмотрела на внука, который в этот момент извлёк машинку из коробки.

— Людмила Валентиновна, это вам, — Татарин протянул ей пакет. — Это билеты на самолёт и загранпаспорта. Вылет сегодня.

— Как сегодня? — Людмила была слегка шокирована.

— Анна просила, как можно быстрее вас отправить к морю. А это, — он вытащил из кармана сложенный листок. — Разрешение, заверенное нотариусом, надо только Ане подписать.

— Какое разрешение? — не поняла Полякова.

— Что Анна не возражает против вывоза сына за границу.

— Почему такая спешка?

— Вас нужно отправить подальше, чтобы не подвергать опасности. Карпов будет искать слабое место Анны, — терпеливо объяснил Татарин, нервно выдёргивая из пачки сигарету. — А её слабое место — сын.

— Феденька, пойдём собираться, — суетливо встрепенулась Людмила Валентиновна. — А то на самолёт опоздаем.

Но Федя категорически не хотел расставаться с новой игрушкой.

— Феденька, побежали наперегонки? — предложил Женька мальчику.

Прихватив машинку ребёнок, спотыкаясь, побежал к дому…

На первом этаже навстречу Татарину и Ананьеву вышли телохранители, приставленные Валерой к Ане.

— Всё, Циркач и Монах, теперь с Анны глаз не спускать! Не дай бог, случится что-нибудь, никого не пожалею! — пригрозил Татарин. — По траектории дома увеличить охрану. На въезде в поселок тоже поставить людей. Обо всём подозрительном сообщать мне.

Отдав распоряжение, Татарин пошёл в сторону кабинета.