— Аня, Федю похитил Карпов. Водитель и охранник убиты. Людмилу Валентиновну он отпустил, чтобы она передала его условия нам. Карп требует — завод и банк. Вот записка, — Женька протянул Кондрашовой лист. — Тварь! Ребёнка-то зачем? — с трудом совладав с собой, Ананьев продолжил. — Но это ещё не всё. Ночью из СЗО сбежал Татарин. Он взял в заложники Захарова, правда потом оглушив его, оставил на скамейке в сквере.

— Ещё и этого не хватало…

Молодая женщина взяла помятый лист бумаги. Пробежала его глазами:

“Анна! Правила игры меняются. Условия теперь диктую я. У меня есть товар — жизнь твоего сына, у тебя — завод и банк. Ровно в три часа все документы на завод и банк должны быть у тебя. На встречу ты должна подъехать одна. По телефону я передам тебе дальнейшие инструкции, скажу куда ехать. И не вздумай обратиться в милицию”.

— Сейчас я подпишу все документы, и когда позвонит Карп, я поеду на встречу одна… — Кондрашова обхватила голову руками.

— Нет! Он не выпустит тебя живой! — Ананьев с силой впечатал окурок в стеклянную пепельницу.

— Неужели ты думаешь, что мне дороже моя собственная жизнь, чем жизнь сына? Жень, — она взяла его за руку. — Мне страшно…

— Я найду эту мразь и убью! — Женька накрыл второй рукой Анины пальцы, поднялся. — Готовьте документы.

Близость любимой женщины нервировало его, не давая сосредоточиться и всё обдумать.

Женька быстрым шагом вышел из кабинета…

Ровно час занял на подготовку нужных бумаг. Анна курила одну сигарету за другой. Сергей же, спокойно сидел в инвалидном кресле, попивая остывший кофе.

— Нюрка, не паникуй, — Поляков наклонился к ней, он не мог отвести от неё глаз. Строгий светло серый костюм плотно облегал её тело. Прямая короткая юбка подчёркивал красивые ноги. Она стояла вполоборота, игнорируя его. — С Федей ничего не случиться. Я смогу защитить и тебя и его. Я обещаю.

Анна села и подняла на него тяжёлый, холодный взгляд, откинулась в кресле. Короткая юбка чуть поднялась верх. Сергей мучился, представляя, как его руки скользят по этим стройным ножкам…

— Не обещай то, чего не можешь выполнить, — отрезала она, возвращая его на землю.

— Анюта… перестань… — он потянулся к ней, взял за руку.

— Отпусти меня! — потребовала Кондрашова. — Я устала от тебя, понимаешь — я больше не хочу тебя видеть.

— Зачем ты так? — прошептал он. — Когда всё закончиться, Нюрка, я любой ценой добьюсь своего. Ты будешь со мной. Потому что я люблю тебя!

Неожиданно ей показалось, что она совсем не знает этого человека. Не смотря на то что у них сын и она его когда-то любила, они всегда оставались чужими друг другу.

— Ты любишь только себя! — Анна поднялась.

Она смотрела на Сергея и думала, что сейчас ей, как никогда, не хватает Валерия. Его бы сейчас сюда, он бы обязательно, что ни будь, придумал. Время летит… катастрофически… А может…

— О чём задумалась? — голос Полякова вернул Анну в настоящее.

— Я попрошу помощи у Сохина.

— С ума сошла? Опять хочешь связаться с этим уголовником? — в голосе Сергея звучала брезгливость и раздражение.

Но Анна не стала слушать Полякова. Взяв со стола папку с документами, направилась к дверям…

***

Женька прислонился к дверям. Ему надо было, просто необходимо было сбежать от Анькиных полных отчаянья глаз. Они сжигали его душу до золы. Она ждала от него помощи, а он не мог ей помочь… а ещё было ощущение какой-то тяжести внутри. Как будто ещё что-то плохое должно произойти…От этого стало как-то совсем не по себе. И Евгений вдруг испугался своего бессилия…

— Я найду Федьку! — зло возразил себе Ананьев, ударив по стенке кулаком. — И больше ничего не произойдёт!

***

Анна даже не успела понять, как всё произошло. Она собиралась, ехала к Сохе. Вдруг на выезде со стоянки офиса ей перегородил путь милицейский “Уазик”. Милиционер вышел из автомобиля, постучал корочкой с гербом по стеклу дверей.

— Нарушаем, дамочка, оперативную машину, с мигалкой не пропускаем? Пройдите в наш автомобиль. Сейчас будем вызывать ГАИ.

Анна покорно подчинилась. Вышла, прихватив сумочку с мобильником и документами с собой. Подошла к милицейскому “Уазику”. Ей услужливо открыли заднюю дверь, помогли сесть.

— Не рыпайся, поняла? — прохрипел рядом мужской голос, зажимая ей рот.

Машина тут же дёрнулась с места…

Мобильник и сумку у Аньки отобрали сразу. Надели наручники. Молодой мент, обшарил её, давая волю рукам — залез под юбку.

— Пусти! — взвизгнула Кондрашова.

— Заткнись, сука! — прошипел парень.

Женщина попыталась оттолкнуть хама, когда это не увенчалось успехом, изловчилась и укусила обидчика за ухо, за что тут же получила пощёчину.

— Сука!

— Уймись Юрик! — бросил ему водитель. — Сказано привезти в целости и сохранности.

— Эта — тварь, кусается. Я сейчас ей в рот шарф её суну и снова обыщу, — гнусно захихикал он.

Анька пыталась сопротивляться, но куда ей против такого здоровяка? Через несколько секунд она могла только мычать, на каждое новое похотливое прикосновение чужих рук к её телу.

— Отпусти, бабу!