— Вы именно тот человек, который нужен девочкам, мисс Джерард. Вы достаточно молоды, чтобы понимать их, и в то же время в таком возрасте, чтобы они могли вас уважать. — Палмер улыбается, довольный, что все уладилось. — Вы прекрасно замените им мать, — добавляет он, вставая, и потирает руки. Определенно выпроваживает меня, хотя я не допила свой чай.

Я не двигаюсь с места.

— Превосходно, — говорит он.

— Хорошо. — Я поднимаюсь, очень медленно, потому что кровь отхлынула от головы. — Я согласна.

— Не бойтесь их, мисс Джерард. Они всего лишь девочки.

— Да, — киваю я, оставляя чай, оставляя комнату. Совсем нечего бояться.

Сначала я замечаю ноутбук и только потом — его самого. На крышке ноутбука наклейка, какой-то флажок, и, проходя мимо, я вижу, что это австралийский флаг. Компьютер примостился на столе у секретарши, на самом краешке, в полутора метрах от того места, где спиной к холлу стоит Эдам. И опять с пятиклассницей. Внезапно он всплескивает руками, словно дирижер на финальных аккордах симфонии.

— Бога ради, Кэти, ты опять за свое! Не умеешь вовремя остановиться.

Я замедляю шаг, прислушиваюсь, делая вид, что рассматриваю пришпиленные к доске объявлений работы учениц. Слышу звонкий и ехидный ответ девицы: «Это еще не все, мистер Кингсли!» Я оборачиваюсь, но их уже нет, только эхо удаляющихся шагов. Эдам забыл свой ноутбук.

Голову даю на отсечение — маршрут стал другим. Ей-богу, это место непрестанно меняется, здание поворачивается на своем фундаменте, со скрипом приноравливается к переделкам. Словно строители-невидимки еженощно перекладывают стены, пробивают новые дверные проемы, добавляют проходы в запутанную сеть коридоров. Комнату Эдама я обнаруживаю с третьей или четвертой попытки. Стучу и тотчас, словно он поджидал за дверью, оказываюсь носом к носу с Эдамом. Бледный, с красными пятнами на щеках и воспаленными глазами, он стоит, вцепившись в дверь обеими руками.

— Ну как, вам лучше? — Последний раз мы с ним общались, когда я провожала его, больного, до комнаты. С тех пор почти все девочки уже выздоровели.

— Да, спасибо, — отвечает он, и нижняя челюсть у него дрожит.

Повисает молчание.

— Вот, посмотрите, — говорю я, — это ваш? — Я протягиваю ноутбук, и глаза у Эдама становятся размером с блюдце. Он быстро оглядывается на свой письменный стол у окна.

— Да, да, мой! Где вы его нашли? — Он выхватывает компьютер у меня из рук.

— Минут десять назад вы оставили его в холле.

Мысли роем проносятся у него в голове, я читаю их по лицу: он гадает, было ли у меня время залезть в компьютер и похитить его данные.

— Спасибо, — наконец выдавливает Эдам. — Я вам очень признателен. — Он приподнимает и снова захлопывает крышку.

— Я внутрь не заглядывала, если вас это беспокоит. Думала, вы обрадуетесь, что я вам его принесла… Вы тогда были заняты по горло с одной из девочек.

Эдам нетерпеливо тянет дверь на себя, оставляя лишь узкую щель.

— Все под контролем, — резко бросает он. — Еще раз спасибо.

Я придерживаю тяжелую дверь из старых толстых досок.

— Теперь я буду вести занятия по личному — и так далее — просвещению. Если ей нужно с кем-то поговорить, если у нее какие-то проблемы, скажите, что она может обратиться ко мне.

Эдам кивает и закрывает дверь.

Какие были страшилки? Если будешь плохо себя вести, ночью из леса притопают страшные гномы и заберут тебя. Без всякого предупреждения. И от них не убежишь, не вырвешься. Надо поддаться — и пусть тащат. Один мальчик сказал, что видел, как гном три ночи подряд приходил за девочкой, которая не хотела ни есть, ни разговаривать. А после третьей ночи она так и не вернулась. А другой видел, как гном в зеленой маске и капюшоне шипел, плевался и шаркал по половицам в спальнях, выбирая самых непослушных.

Еще кто-то рассказал о злом духе, который усаживается на подоконник и стучит длинными когтями по стеклу. Первого, кто откроет глаза и всего-навсего посмотрит на корявое тело демона, заберут и будут мучить, а утром притащат назад, но с тех пор он будет мечтать о смерти.

Кто-то пустил сказку про вампира, а одна девочка с плачем рассказывала, как брат умолял спасти его от бесов, которые приходят за ним. Шепотом передавались истории о ведьмах, об убийцах и чудищах, о грабителях и о призраке Роклифф-Холла.

Я первая и единственная сказала, чтоб они перестали валять дурака, а если они не заткнутся, я расскажу мисс Мэддокс или Патрисии про их дурацкие истории. Неужели не понятно, что эти страшилки придумали сами воспитатели, чтоб все хорошо себя вели?