И тут Майк вспомнил слова Терри, сказанные ею о Джоуне: Когда петля затянулась у него на шее, он даже не сопротивлялся, потому что знал, что согрешил, отпустив грехи этим шлюхам-убийцам. Он сполна испытает на себе гнев Господа, потому что Господь долго терпит, да больно бьет.

Майк представил себе Джоуну, пытающегося ослабить петлю, которая сдавила его шею, впервые осознав всю страшную правду случившегося. Он попытался понять, что чувствовал Джоуна в последние мгновения своей жизни.

Только Господу известна вся правда.

Невиновен. Все это время Джоуна был невиновен. Все это время он говорил правду.

«А я пытался убить его — дважды».

Майк почувствовал, что лоб его покрылся холодным потом.

Феррел сказал:

— Они заставили беднягу страдать и мучиться до самого конца. Когда Лунди накинул петлю на шею Джоуне, то признался священнику, как они его подставили, а потом выбил у него из-под ног бревно. Все это подробно описано в электронных письмах Терри и Лунди.

Зазвонил сотовый телефон Феррела.

— Вся операция настолько проста, что кажется гениальной. Извините, — сказал он и отошел в дальний угол комнаты.

Майк смотрел, как агент поднес к уху трубку телефона и шепотом заговорил в нее.

Только Господу известна вся правда: Веки у Майка налились тяжестью. Он закрыл глаза и, чтобы не заснуть, стал прислушиваться к голосу агента и стуку его каблуков. Они найдут Сару. Майк знал это. Никакой Господь Бог не завел бы его так далеко и так близко только для того, чтобы она снова исчезла. Господь не может явить подобную жестокость дважды.

Майк заснул.

— Мистер Салливан?

Голос агента ФБР. Майк открыл глаза и увидел, что в комнате темно.

— Я только что получил сообщение, — сказал Феррел и широко улыбнулся. — Мы нашли ее. Мы нашли вашу дочь.

Ты же знаешь, что я не из этих, ну, почитателей природы, но даже мне нравится такой вид.

Билл был прав. Вид был действительно впечатляющим. Куда ни глянь, повсюду виднелись деревья в цвету. Просторный фермерский дом в Вермонте стоял в уединенном местечке. Это было нечто вроде конспиративной квартиры, пояснил агент Феррел, место, куда временно определяли людей, прежде чем включить их в Программу защиты свидетелей. Средства массовой информации подняли вокруг истории Сары такую шумиху, что ФБР решило: пусть лучше воссоединение состоится здесь, а не под прицелом камер и микрофонов, поскольку Саре нужно время, чтобы принять случившееся.

Позади него, в доме, зазвонил телефон. Майк обернулся и через окно увидел агента Феррела. Тот разговаривал по сотовому телефону. Женщина в черном костюме, Тина Дэвис, представилась детским психологом. Почти весь вчерашний день и большую часть вечера Майк провел за разговором с ней. Она объясняла ему, чего ожидать, и как он должен вести себя с Сарой.

— Самый главный персонаж во всей этой истории — Сара, — наставляла его доктор Дэвис. — Сейчас она растеряна. Ей ко многому придется привыкнуть: к тому, что ее родители живы, что вы с женой развелись. Она может даже рассердиться. Она может отказаться разговаривать. Это нормально. Семья Майеров обращалась с ней очень хорошо.

Семья Майеров. Католики, своих детей нет. Дина Майер не в состоянии зачать, а усыновления они позволить себе не могут. Дина и Альберт Майеры были членами радикальной организации Терри Рассел, выступающей за запрещение абортов и эвтаназии. Это стало главной сенсацией для газет и теленовостей — и, по словам Феррела, ажиотаж только набирал обороты. Майк даже не пытался переварить все это и не представлял, как справляется с этим Сара.

Билл поинтересовался:

— Ты уже разговаривал с Джесс?

— Еще нет.

Джесс как раз летела на самолете в Австралию, и ей предстояло провести в воздухе еще двенадцать часов, когда газеты и телевидение взорвали информационную бомбу о Саре. Не успел ее самолет сесть, как на борт поднялись представители австралийской полиции и объяснили ей положение дел. Сейчас Джесс летела домой. Ее самолет должен был приземлиться поздно вечером.

Зазвонил сотовый телефон Майка. Он держал его включенным на случай, если Джесс решит позвонить.

На экране отобразился номер рабочего телефона Сэм.

В трубке раздался голос Нэнси:

— Как чувствует себя папочка?

— Взволнован. Испуган. И так далее.

— Ничего, все образуется.

— Мне все так говорят.