— Деб. Около девяти одна из ее холодильных установок скисла. Когда явился мастер из сервисного центра и заменил двигатель, время уже близилось к полуночи. Она пошла к своему грузовичку, увидела, что на снегу кто-то лежит, и подошла. Она решила, что человеку плохо, поэтому вернулась на Холм, села в свой грузовичок и набрала 9-1-1.

— Кто это был?

На лице у Меррика появилось странное выражение, и Майк напрягся.

— Джоуна часто гуляет по вечерам, — пустился в объяснения Меррик. — Днем он почти не выходит из дома. Как вам известно, некоторые из тех, кто узнает его, бросают в него камни или толкают — несколько месяцев назад кто-то едва не сбил его прямо на дороге. Я уверен, вы читали об этом в газетах. Вот почему он предпочитает гулять поздно вечером, закутавшись до неузнаваемости.

— И приходит туда, где похитил мою дочь, — с трудом выговорил Майк.

— У меня нет свидетеля, который бы видел, как Джоуна подбрасывает куртку и крест на вершину холма. Мы собираемся…

— Где он сейчас?

Меррик опустил стаканчик с кофе на стол, сцепил руки и подался вперед.

— Послушайте меня.

— Лучше не говорите ничего.

— Джоуна позвонил по номеру 9-1-1 за пять минут до Деб. Полиция уже ехала сюда.

— Меррик, у вас было пять лет — целых пять проклятых лет, чтобы выдвинуть против него обвинения, а теперь у вас появился и свидетель, который может подтвердить, что видел его с курткой моей дочери. Какого черта вы ждете? Чтобы Джоуна позвонил вам в дверь и сказал: «Привет, это сделал я»?

— Я понимаю, что вы расстроены.

Меррик говорил тем самым безразличным тоном, к которому прибегал всегда, особенно поначалу, когда делал вид, будто знает, что это такое — иметь детей, растить их и чувствовать, как разрывается сердце всякий раз, когда они выходят за дверь. Меррик никогда не был женат и жил один в кооперативном доме под названием «Высотка».

Приятное местечко, но ничего выдающегося.

— Вы знаете, что он звонил мне?

— Кто, Джоуна? Когда?

— Прямо перед вами, — сказал Майк и повторил слова Джоуны.

— Вы ведь не перезванивали ему, а?

— Разумеется, нет. Мне известны права Джоуны. И мы медь не хотим их нарушать, верно?

Лицо Меррика осталось невозмутимым. Можно кричать, визжать, рвать на себе волосы, посвящать его в интимные подробности своей личной жизни, можно сломаться и расплакаться на глазах у этого парня — а он и дальше будет смотреть на вас невыразительным взглядом, как будто вы спросили, нравятся ли ему бутерброды с колбасой.

Майк больше не мог смотреть на его лицо. Он уже собрался встать из-за стола, как вдруг внутренний голос тихонько прошептал ему на ухо: «Если ты сейчас закатишь Меррику истерику, хлопнешь дверью и уйдешь отсюда — он перестанет держать тебя в курсе расследования».

— Вам известно, что Джоуна умирает? — после короткой паузы спросил Меррик.

— Да. А вам?

— Как, по-вашему, где он скорее заговорит с нами? В тюремной камере или сидя в своем любимом домашнем кресле?

Майк потер лоб и попытался осмыслить происходящее. В закусочной было тихо, если не считать шуршания целлофана и легкого скрипа передвигаемых по полу картонных ящиков.

— Утром мы немедленно отправим куртку в лабораторию, — сказал Меррик. — Как только мне станет что-нибудь известно, я позвоню вам. А сейчас поезжайте домой и отдохните.

— Как скоро вы узнаете что-то определенное?

— Это зависит от того, насколько загружена лаборатория. Я позвоню вам, как только что-нибудь выяснится.

Чувствуя, как в груди закипает ярость, Майк сказал:

— Сегодня днем он был у отца Коннелли. Вы знаете об этом?

— Нет. Что произошло?

После того как Майк объяснил, что случилось, Меррик вовсе не выглядел удивленным. Майк понимал, что другие полицейские, такие как Тугодум Эд, следят за Джоуной, вот только он не мог говорить об этом. Если он это сделает, то признает, что нарушил условия своего испытательного срока, и отправится в тюрьму, а Джоуна будет преспокойно спать в своей постели.

— А как насчет сиделки из хосписа, которая ухаживает за Джоуной? Вы с ней разговаривали?

— Откуда вам известно, что к нему приставлена сиделка из хосписа?

— Сорока на хвосте принесла. Об этом все знают. Это правда?

Меррик кивнул.

— Да, ее призвали на помощь.

— И?

— Я прошу вас держаться от нее подальше.

— Я почему-то уверен, что ограничения моего испытательного срока не распространяются на сиделку.