Девушки прошли к обитым красным бархатом стульям и почти синхронно сели в них. В первую встречу, Алена почти не разглядела его лица. Она думала о вечере, о Дарье, о многих вещах, которые тогда ей казались важнее, чем вглядываться в незнакомые лица. Сейчас же все было иначе, она старалась разглядеть все, что только возможно. Пожилой мужчина, что сейчас сидел перед ней, не обладал какой-то яркой внешностью. Даже с учетом того, что он был довольно известным театральным актером. Он был среднего телосложения. Его коротко стриженые волосы, были белые, словно снег. Лицо сплошь изрезано морщинами, глаза были узкие, но с возрастом не потеряли своего лукавства, а уголки губ были опущены даже в спокойном положении. Сейчас он сидел в метре от нее. Вроде бы обычный человек преклонного возраста, однако, от него исходила огромная внутренняя сила, что превращала его в глыбу — прочную и незыблемую.

— Итак, — начал мужчина. — Позвольте мне представиться — Игнат Матвеевич Макаров, актер, театральный режиссер, меценат и… — он на секунду задумался. — И, пожалуй, пока этого достаточно.

— Я Вас знаю, — начала разговор Марина. — В прошлом месяце я на спектакль «Дона Роза из Белграмо». Вы играли там. Я была поражена. Вы так точно передали образ!

— Спасибо за теплые слова, — учтиво ответил ей Игнат Матвеевич, однако сам смотрел на Алену.

— Зачем Вы приходили в тот вечер? — наконец спросила она. — И как Вы связаны с моим домом?

— Я обязательно отвечу на ваши вопросы, можете не беспокоиться, — с улыбкой произнес старик. — Но чуть позже. Скажите, Вы принесли цилиндр, который нашли в вещах девушки?

— Да, — ответила Алена, и, порывшись в карманах куртки, достала его. — Но если Вы думаете, что я отдам его, то Вы глубоко ошибаетесь.

— Ох, милая, этот цилиндр мой по праву. Он, можно сказать, мое наследие, семейная реликвия. Как и Ваш дом.

Алена не сразу поняла сказанное. И Игнат Матвеевич это заметил.

— Понимаю, это может звучать странно. Но это чистая правда. Я внук Андрея Павловича Буднякова — крупного текстильного промышленника Российской империи и первого владельца дома, где сейчас проживаете Вы.

— Я все равно не понимаю…

— Хм, Вы же знаете байку о том, что дом построен на крови младенцев?

— Да, что-то такое я слышала. Будто бы Будняков приносил в жертву детей. Но это же бред? — она словно забыла вложить уверенность в последнюю фразу и та прозвучала излишне отчаянно.

— А если я скажу, что это правда? — темные глаза старика, казалось стали еще темнее. — Отчасти, разумеется. Дом строился без участия злых сил и прочей нечестии.

— Тогда что Вы имеете в виду?

— Мой дед был ужасным человеком, садистом, маньяком, если хотите.

21.

Марина сидела в полной растерянности и не до конца понимала, что происходит вокруг нее. Все это представлялось ей пока что каким-то сюром. Эти странные откровения пожилого актера сродни историям мыльных опер все же начинали ее угнетать. Загадка смерти подруги…Подруги? Загадка смерти Дарьи обрастала какими-то излишними слоями, которые лишь отдаляли ее от правды. Даже заявление о садисте деде не очень оживили атмосферу. Еще с самого появления их в этой комнате, ее внимание привлекли картины, почти полностью закрывающие собой одну из стен. Нечто похожее она уже видела. Точно! Картины, выполненные в таком же стиле, она видела в тоннелях под особняком. На минуту ей показалось, что именно их она и видела.

— Вас заинтересовали картины? — ее повышенное внимание к ним не ускользнуло от старика, который тут же прервал свой рассказ.

— Не то чтобы…Просто я уже видела нечто похожее.

— В самом деле? И где же? Я был бы не прочь пополнить свою коллекцию, — Игнат Матвеевич слабо улыбнулся.

— В катакомбах под домом я как-то наткнулась на несколько картин. Все они были в плохом состоянии. Кроме одной. На ней была изображена семья.

— Неужели?

— Игнат Матвеевич, мне кажется, Вы ушли от темы разговора? — перебила его Алена.