— А зачем Вы подослали Дарью, если и так знали обо всем, что творилось в этом доме?

— Дело в том, что тела детей никто не хоронил. Их прятали под домом, в самых дальних уголках тоннелей. Я хотел найти их и придать земле.

— Ясности больше не стало, — сказала Алена. — Вы говорите, искать того кто связан с домом. Может у нас есть кто-то на примете?

Игнат Матвеевич вновь лукаво улыбнулся, его темные глаза блестели озорным блеском, будто все это для него была, как игра.

— Возможно. Я всегда старался приглядывать за домом. Дергал за рычаги всякий раз, как чувствовал, что обстановка накаляется. И перед пожаром, в котором ты чуть не погибла, я просил замуровать все тайные ходы.

— То есть воспитатели знали о них?

— Конечно. Я помню, был даже один особенно непоседливый ребенок. Однажды он потерялся в туннелях под домом и провел там чуть больше суток.

— Вы не помните, это был мальчик или девочка? — поинтересовалась Алена.

— К сожалению нет. Я даже и не знал этого никогда. Все это тщательно скрывалось.

— Значит, Клара должна знать об этом! — эта новость оживила Алену. — Вот это уже что-то полезное.

— Да? — удивилась Марина.

— Да! Похоже, мы узнаем кто убийца.

22.

— Что Вы имеете ввиду? — голос женщины звучал все так же ровно и безэмоционально.

— Лишь то, что сказал. Мой кошмар, который мучил меня в детстве, воплотился наяву, — Косте это казалось очевидным, и он не совсем понимал вопроса психотерапевта.

— Константин, для чего Вы пришли сюда?

— В смысле?

— В прямом, — она поправила очки и отвела взгляд. — Простите за мою резкость. Просто мне не совсем понятна цель Вашего визита. Вы сказали, Вам нужна помощь, однако пока я помочь ничем не смогу. Вы закрыты, не даете никакой информации. И самое главное Вы не откровенны. Я считаю, что наш сеанс можно на этом закончить.

Костя почувствовал себя неловко. Он понимал, что она права.

— Вы правы во всем. Мне трудно быть откровенным. Я даже порой сам себе не могу признаться во многом, — он сделал паузу. — Простите. Возможно, ли продолжить беседу?

— Если Вы этого хотите.

— Разумеется!

— Хорошо. Тогда давайте продолжим. Итак, Вы говорите, что Ваш детский кошмар вернулся. Как давно это произошло?

— Несколько дней назад. Я журналист, и сейчас занимаюсь одним странным делом. Стоило мне только влезть в это, и кошмары вновь вернулись. И не могу даже сказать, что могло стать причиной этого.

— Это все тот же человек в плаще и шляпе?

— Да.

— Вы говорили, в детстве он пытался поймать Вас. Сейчас он делает то же самое?

— Да! То есть, нет. Не уверен. На самом деле он пока не совершал по отношению ко мне каких-то действий. Он, словно наблюдатель.

— Хм, интересно.

— Вы так думаете?

— Знаете, наше подсознание сродни вселенной. Мы можем строить какие-то догадки и теории, но, что оно представляет из себя в действительности, сказать трудно. Тяжело предположить, почему подсознание использует образы, чтобы донести до нас свое мнение. Возможно, в этом кроется первородный пещерный инстинкт. Как бы там ни было понять суть этих образов еще тяжелее. В своей практике я довольно часто сталкиваюсь с этим и могу определенно точно можно сказать, что оно не использует одни и те же образы дважды в разных условиях. Не могу судить о причинах Ваших детских кошмаров, но смею предположить, что сейчас причина в другом. Что-то стало катализатором…Скажите, Вы довольны своей жизнью? Не многие могут признаться в этом. Но это важно.

— Что ж, я обещал быть честным. На самом деле нет, я не доволен своей жизнью. Есть кое-что, что я хотел бы изменить.

— Это что-то, как Вы считаете, было значимым событием в Вашей жизни?

— Да, я считаю, что это очень сильно повлияло на меня.

— Хорошо, — она сделала запись в блокноте. — Расскажите мне об этом.

— Эм, ладно. Несколько лет назад я встречался с девушкой. Для меня это были серьезные отношения. Не подростковая влюбленность. Но, видимо, так считал только я.

— Почему? Вы расстались с ней?

— И, да и нет. Она просто пропала однажды без объяснения причины. Это было какое-то одностороннее расставание. Уехала строить карьеру модели. Мы не виделись с ней десять лет.

— И, как я понимаю, недавно состоялась ваша встреча?

— Да. Не могу сказать, что для меня это было легко. Вам же можно в этом признаться. Не хочу пускать сопли, поймите меня правильно.

— В этом нет ничего предосудительного. Я Вас понимаю. Продолжайте.

— Да, собственно, не о чем продолжать. Она держится отстранено, и делает вид, что ничего не произошло. Но ведь это не так. Вы думаете, встреча с ней могла стать причиной?

— Не исключено. Но я бы не спешила с выводами. Вы помните свой последний день перед расставанием?