— Пфф, а я-то откуда знаю. — С язвительной улыбкой она медленно качает головой: — Она дома не ночевала.

И после хлопает дверью у меня перед носом. Более раздавленным я себя ещё не чувствовал. На ватных ногах спускаюсь вниз, а охранник с седыми усами идёт мне навстречу. Он начинает бурчать сразу же, но я слышу лишь некоторые обрывки фраз, которые он произносит:

— Парень… что ты тут делаешь…?… А ты в курсе…? … Мне нужно отвести тебя в административное здание … Это нарушение… Пусть они там сами решают… Что за не уважение…?

Я с полуоборота говорю ему:

— Отвали, старик.

Я бросаюсь наутёк, и, разумеется, он меня догнать не может. Оказавшись на улице, самым лучшим решением для меня является выждать некоторое время в машине. Этим я и занимаюсь один, два, три часа, слушая сопливые песни, которые крутят на радиостанциях штата.

Барабанить пальцами по рулю — довольно интересное занятие, когда хочется отвлечься от ужасных мыслей. Я провожу ладонями по волосам, заводя руки за голову. Дышать становится всё сложнее от картинок, которые вертятся у меня в голове. Да мой мозг просто устроил целое слайд-шоу, и мне никак не спрятаться от представлений Алекс с кем-то другим? Кто ответил на вызов с её номера? Почему кто-то вообще трогал её телефон? Почему она кому-то разрешила сделать это? Почему посторонний мужчина…? Что он делал с ней? Она переспала с кем-то на зло? Осознав, что я, наконец, смог произнести последнюю фразу в уме, я бью по рулю со злости, и, кажется, ещё чуть-чуть, я смогу его сломать.

На стоянку заезжает «Ауди» последней модели. Сколько раз бывал здесь, такой дорогой машины не встречал. И какого же моё удивление, когда из авто выходит Александра, и только закрывает дверь, как машина, стёкла которой тонированы, выезжает на дорогу и скрывается за поворотом. Алекс замечает меня спустя минуту, когда вышагивает по аллее, ведущей к общежитию. Она поглядывает в сторону стоянки, и когда видит меня, резко поворачивается голову в мою сторону, руками прикрыв себя, как будто она голая.

— Харви? — её голос дрожит на ветру, когда я подхожу к ней неспешно, сжимая кулаки.

Главное — не натворить глупостей. Не разозлиться ещё больше.

— Где ты была?

Она открывает и закрывает рот, точно рыба, выброшенная на берег. Наконец, ей удаётся сказать, пока я проявляю терпение:

— Я вчера много выпила, — мямлит она, заправляя выпавшую прядь за ухо. — Я почти ничего не помню.

Я мысленно смеюсь над ее ответом. Ничего не помнит? Не помнит, с кем приехала? Она нагло врет мне.

— Где ты была? — снова спрашиваю я, повышая голос.

Пустой парк перед большим зданием постепенно заполняется людьми, решившими выйти на утреннюю пробежку.

Она смотрит на меня, часто моргая, и я практически вижу, как крутятся шарики в ее голове. Трудно придумать очередное вранье?

— Где ты была, мать твою??! — кричу я на нее.

Она отшатывается назад. Большие от удивления глаза выглядят испуганными. Мое терпение исчерпано, я боюсь наговорить лишнего, но, черт возьми, она обманывает меня. Лжет, глядя прямо в глаза.

— Я не знаю, — наконец, отвечает Александра охрипшим голосом.

— Не знаешь? — шепчу я потрясённо. — Ты шутишь?

Алекс мотает головой, она делает шаг в мою сторону, но я отхожу от нее. Ее рука застывает в воздухе, глаза наполняются слезами. Ха! Слезы? Не слишком ли поздно?

— С кем ты была?

— Харви… я… я…

— Что «ты»? С кем ты трахалась, чёрт подери?? — ору я, не обращая внимания на то, что на нас смотрят окружающие.

— Как ты мог такое подумать? — плачет Алекс.

— Как я мог? Как я мог? — повторяю я одно и то же несколько раз. — Я звонил тебе!

Она снова качает головой и лезет в свою сумку в поисках телефона. Она достает его и показывает мне.

— Он разряжен с ночи, — говорит она, вытирая лицо. — Я не изменяла тебе, Харви. Я не помню, что было, но он сказал, что я была сильно пьяна.

— Он? — с вызовом вопрошаю я, вцепившись в волосы.

Он? Значит, она с кем-то была? Она была с другим!

— Ха..

Не успевает она произнести мое имя, как я выплевываю то, что кинула она мне вчера:

— Не подходи ко мне.

Алекс заливается слезами, но ее слезы не трогают меня. Я кидаю на нее последний взгляд, и, разочарованно вздохнув, ухожу прочь.

Мне тоже больно.

Наверное, мне сейчас даже хуже, чем ей.

Это её вина.

Это полностью её вина.