— Мы сделали все необходимые анализы, — отвечает она и глядит на меня в упор. — В ее крови нашли наркотическое вещество.

— Чтооо?! — чуть ли не кричу я.

От удивления мои брови полезли на лоб. Наркотики? Черт, откуда они у нее?

— Я понимаю, что многие музыканты ведут такой образ жизни и…

— О чем, черт возьми, вы говорите? — перебив ее, ору я. — Мои ребята не принимают наркотики. Я их не принимаю. Я понятия не имею, откуда она могла взять их.

— Тише, — просит она, отводя меня за руку подальше в сторону.

— Вы можете провести тест на наркотики. Мы все сдадим кровь, если это необходимо, — уверенно говорю ей я.

Я не сомневаюсь в своих друзьях. Они не наркоманы, и они даже не балуются этим

— Я не обвиняю вас или ваших друзей, но это факт. Возможно, ей е кто-то «угостил», — слишком быстро отвечает она.

Но кто мог это сделать? Кто? Меня будто осенило. Таблетка, о которой упоминала Дейзи… Ох, черт. Нет, этого не может быть. Это Им не может быть Хантер! Только не он. Это просто абсурд Заметив мое выражение лица, медсестра спрашивает:

— Вы что-то вспомнили?

— Нет, — вру я. — Я должен у вас еще кое-что спросить.

— Да, конечно.

— Помимо всего этого, больше ничего не случилось? — спрашиваю, сжимая кулаки.

Девушка, которую зовут Джессика, изгибает бровь и с непониманием смотрит на меня.

— Вы понимаете, что я хочу узнать? — с нажимом говорю я.

Она собиралась ответить отрицательным кивком головы, но вдруг передумывает и произносит:

— Ооууу, да. Я понимаю. К счастью, Александра не подверглась изнасилованию. По результатам анализов было установлено, что сексуального контакта у пациентки не было более семидесяти двух часов.

Мое сердце начинает бешено стучать. Алекс никто не трогал. Она не изменяла мне. Она сказала правду, но я ей не поверил.

— Спасибо, — шепчу я, закрыв глаза.

Я полный кретин. Я бросил свою девушку, я обвинил ее в том, чего она не делала, но сейчас я облегченно вздыхаю, совершенно потеряв голову, и забыв, что кто-то все же ей причинил боль.

Медсестра уходит, оставив меня одного, прежде потрепав меня приятельски по плечу. Я задаюсь вопросом: неужели, если бы она не сказала мне этого, я бы не попытался вернуть свою девчонку? Я не знаю. Возможно, не так скоро. Но она пострадала из-за меня. Я должен ее увидеть. Я так больше не могу.

Я возвращаюсь к своим друзьям и родителям Алекс. Ее отец все так же стоит возле окна, а мать общается с Нейтом.

Мелисса, заметив меня, идет ко мне на встречу.

— Где ты был? — интересуется она.

— Нужно было кое-что узнать, — отвечаю я.

— И что же?

— В ее крови нашли наркотик, — шепчу ей на ухо, чтобы никто нас не слышал.

Сестра от изумления открывает и закрывает рот. Я показываю ей, чтобы она молчала, и та соглашается, моргнув.

— Пожалуйста, позвольте мне увидеться с Алекс, — обращаюсь я к мистеру Аддерли.

— Нет, — отвечает отец Алекси. — Ещё не известно, кто обидел мою дочь вот таким образом, и я никому не собираюсь доверять, даже, так называемым, её друзьям!

Он непреклонен и категоричен. Я чувствую необходимость вспылить, накричать, выпустить пар, но я держу себя в руках и продолжаю умолять. Я готов стоять на коленях перед этим человеком, чтобы он поверил мне, как сильно мне дорога Алекс, и что я никогда не стал бы ей вредить. Никогда.

— Прошу вас, сэр…

— Я не хочу ничего слышать, — отрезает он, а мать Алекс подходит к нему и берет его за руку. — Какой-то щенок поиздевался над Александрой! Она была совсем одна, когда кто-то причинял ей боль! И вот тут появляются «настоящие друзья», которым, видите ли, нужно срочно её увидеть, — язвительно замечает Льюис.

Ему не понять, что даже если бы мы не были в ссоре, Александру могли бы подкараулить где угодно, где она находилась одна. Если кто-то хотел причинить ей вред, наличие парня его не смущает. Во мне закипает злость, но я держусь из последних сил, чтобы не выплеснуть её прямо сейчас.

— Пожалуйста, — взмаливаюсь я; пусть они услышат меня, а не просто слушают, наблюдая за движением губ. — Я должен её увидеть.

Льюис снова фыркает.

— И зачем же?

Я набираю воздуха в грудь, понимая, что сказанное мной в эту секунду, перевернёт весь мой мир с ног на голову.

— Я люблю вашу дочь, мистер Аддерли.