Александра

Я так давно не имела ничего общего с полицией. Как иронично то, что моя вторая встреча с человеком в форме состоялась снова благодаря Хантеру. Я отвечала на все вопросы, которые мне задавали, но в основном мне пришлось говорить лишь: «Я не знаю» или «Я не помню», или «Понятия не имею». Потому что, если честно, я, и правда, очень мало помню из того, что случилось. А говорить полицейскому, что я подозреваю в покушении на меня Хантера О` Брайана — это действительно очень глупо. Кто мне поверит? У меня даже нет доказательств. В глазах всех наших друзей Хантер — просто замечательный и добрый парень. Может, это и так. Но его доброта не распространяется на меня.

Мама с папой пытались развеселить меня, когда им разрешили войти в палату. Хотя, отец больше читал нотации — в общем, он делал то, что умеет. Как всегда, был не доволен мной и говорил, чтобы я была осторожней. Он даже посмел сказать, что в том, что произошло, есть моя вина. Я не могу его понять. Я не могу понять, чего он хочет, в то время как я лежу на больничной койке в очень слабом состоянии. Я бы очень хотела, чтобы отец в точности, как мать, был рядом не только физически, но и морально меня поддерживал. Однако он такой человек: ворчит и раздражается по любому поводу.

— Всё будет хорошо, — сказала мне мама, гладя меня по голове.

И это действительно подарило мне надежду, что всё будет хорошо. Мне это было нужно — чтобы кто-то сказал мне то, во что я перестала верить.

— Мама, — сказала я охрипшим голосом, взглянув на неё — она вытирала мои слёзы. — Прости меня.

Ей не нужно было спрашивать, за что я прошу прощения. Она и так знала. Сегодня она могла бы меня потерять.

— Это не твоя вина, детка, — шмыгнув носом, произнесла мама.

Она коснулась тёплыми губами свободной от марлевой повязки части лба.

— Я люблю тебя, — слышу я её мелодичный голос.

— И я, — выдавливаю, почти рыдая.

Это так страшно — находиться на волосок от смерти.

Мне всегда была нужна мать. И всегда будет. Я не особо близка с родителями, но я их безумно сильно люблю. И даже своего ворчливого отца. Жаль, что понимаешь это тогда, когда смерть подступает к тебе уверенной походкой.

Что, если бы человек, похитивший меня, решил бы не оставлять меня в живых? Что, если бы он убил молодую девчонку, а не оставил сгнивать в лесу под дождём? Что, если бы я больше не увидела родителей, друзей… Харви?

Мне так хочется спросить про него, но духу не хватает. А как я спрошу? Видела ли мама в коридоре красивого парня с волосами до плеч и татуировками на теле? Или лучше намекнуть? Спросить сначала про друзей? Пришёл ли кто-то ещё, помимо них, ко мне?

А если нет? Если они не пришли? Если они не знают, что со мной? Сердце начало биться быстрее лишь от того, что я подумала о Харви, который понятия не имеет, как я. Мне почему-то жуть, как захотелось, чтобы он переживал за меня. Чтобы находился за дверью, мечтающий скорее встретиться и сказать, что сожалеет обо всём.

Хотя нет… нет… я не хочу этого. После того, что было, я всё равно люблю Харви Томпсона и хочу увидеть его, но я не хочу, чтобы он вымаливал у мены прощения, потому что я не могу сказать наверняка, смогу ли его простить. Он слишком жестоко поступил со мной. Он меня прогнал. Я даже не знаю, что сказать Мелиссе и Нейту, которые так же поступили со мной. Я знаю, они не обязаны мне верить, но от этого понимания боль не становится менее весомой. Она не теряет своего значения. Мне всё так же плохо, больно и одиноко. Без друзей я чувствую себя паршиво.

Спустя двадцать минут Джессика впускает ко мне в палату Нейта, Мелиссу и Дейзи. Дейзи практически подбегает ко мне, она обвивает мою шею руками, пока я не прошу её, смеясь:

— Аккуратно, пожалуйста, всё еще болит.

— Где? — спрашивает моя соседка, присаживаясь на кресло возле кровати.

— Везде, — издаю я смешок.

Родители вышли, и я могу чувствовать себя расслабленной, но, глядя на плачущую Мелиссу, это вряд ли получится.

— Мел… — начинаю я, но она меня останавливает, выставляя руку.

Другую руку подруга прижала ко рту, сдерживая рыдания.

— Нет, пожалуйста, Алекс, не говори ничего. Не оправдывай меня…

— Нас, — вмешивается Нейт, прислоняясь к стене, выкрашенной в лимонный цвет.

Он скрещивает руки на груди; его лицо выглядит непроницаемым, но я замечаю в голубых глазах сожаление.

Да, Нейт, мне тоже жаль.

— Да, — посмотрев на бойфренда, говорит Мел, — нас.

Она снова поворачивается ко мне, пока Дейзи держит меня за руку.

— Я не должна была, Алекс. Как бы то ни было, я не должна была выгонять тебя на улицу.

— Никто не знал, что такое может случиться, — я вздыхаю, пытаясь лечь удобней.

Нейт мрачнеет.

— Алекс, мы виноваты. Мы — это я, Мел и… — он сглатывает, — и… Харви.

Мне хочется спросить, а где же он, но я сдерживаюсь. Не хочу показаться отчаянной девушкой, безнадёжно влюблённой до такой степени, что даже когда парень от тебя отказался, всё равно ищешь с ним встреч. Если даже он и придёт ко мне в больницу, то только из жалости. Или из чувства вины.