Первые две строчки даются мне хорошо. Никогда не думала, что это настолько увлекательное занятие — записывать песню. Слышать свой голос, ощущать музыку, которая, кажется, течёт в твоих жилах, смешалась с кровью и составляет часть тебя. Произнося третью строку, я перевожу взгляд на дверь как раз в тот момент, когда она резко открывается, а в студийку входит … Хантер…

Слабость в теле сразу даёт знать о себе. Я чувствую, будто земля уходит у меня из-под ног. Я чуть было не роняю микрофон, но Харви ловит меня, тем самым, не давая упасть. Мелодия, естественно, перестаёт проигрываться. Харви сначала снимает наушники с меня, а потом — с себя.

— Всё в порядке? — прижав ладони к моим щекам, спрашивает парень, усадив на журнальный стол.

Я не могу ничего сказать. Замечаю краем глаза, как Хантер и Хоук здороваются, улыбаясь друг другу. Потом Хоук заглядывает в кабинку со стаканом воды и подаёт его мне. Я благодарю его.

— Эй, ребята, всё хорошо?

— Да, — кивает Харви, выглядя всё ещё обеспокоенным. — Алекс просто перенервничала.

Он отходит в сторону и просит Хоука тоже отойти.

— Смотри, детка, это всего лишь Хантер.

Я киваю, пытаясь дышать ровно, и отвожу взгляд.

Харви говорит другу и звуковику:

— Доктор предупреждал, что так будет. Это что-то типа посттравматического синдрома. Ей резко может стать плохо, или она может заплакать…

Харви говорит тихо, как будто, думает, что так я его не услышу.

— Ох, — отвечает ему Хоук. — Это ужасно, когда с молодыми девушками случается такие вещи, как с Алекс.

Хантер имеет наглость согласиться с ним.

— Действительно! — восклицает он. — А полиция, как всегда, не может раскрыть преступления!

Голос Хоука высок и звучит немного истерично.

— У меня у самого маленькая дочь. Когда я слышу или читаю про такие случаи, я, наверное, боюсь за Люси больше, чем жена.

Подняв голову, я отдаю стакан с водой, который теперь почти пуст, звуковику.

— Прости, Алекс, ты не сильно расстроилась, узнав, что я в курсе о том, что случилось с тобой? — вопрошает он, забирая из моих рук стакан.

Я грустно усмехаюсь.

— Нет, — пожимаю плечами. — Об этом ведь весь город знает.

Хантер вдруг выходит вперёд, садясь на корточки передо мной. Я резко отвожу голову назад, надеясь на то, что это осталось не замеченным для остальных. Как же я боюсь его, хоть у меня и нет доказательств, что оставил меня в лесу именно он. Как же я его боюсь!

— Алекс… я не знаю, что сказать… — Господи! Он выглядит таким разбитым и опечаленным. Не могу поверить, что кто-то может играть настолько хорошо. — Мне так жаль… Я просто надеюсь, что скоро ты забудешь об этом кошмаре и ты сможешь жить обычной жизнью…

Харви кладёт на плечо лучшего друга ладонь. Он никогда не поверит, что Хантер не желает мне добра.

— Я был в Хантсвилле, когда всё случилось. Прости, что не смог приехать сразу, как узнал, что приключилось с тобой…

Ха! Приключилось!

— Если мой лучший друг страдает, я страдаю вместе с ним, — поясняет Хантер. — Если любимая девушка моего лучшего друга страдает, я так же страдаю вместе с ней.

Пытаясь не раствориться в его фальши, я сглатываю и выдавливаю из себя улыбку. На удивление парня с голубыми глазами, я кладу свою ладонь на его и сжимаю её.

— Всё хорошо, не переживай за меня. Я с этим справлюсь.

Он стискивает зубы, сощурив глаза. И это вижу только я. Вижу, как огни ненависти появляются в его злом взгляде.

— Конечно, — говорит он, улыбаясь. — Ты справишься. Ты ведь сильная.

Потом он вскакивает на ноги, а мне удаётся, наконец, выдохнуть. Рядом садится Харви, приобняв меня.

— Люблю тебя, — шепчет он мне в волосы.

Хантер хихикает, взяв листок с песней в руки, и шутит:

— Песня? Ничего себе, Харви! Хочешь, я вместе с тобой спою?

Харви в ответ, смеясь, показывает другу средний палец.