Я сажусь на кровать и пытаюсь вспомнить, когда это началось. Когда я начала влюбляться в Харви. Задумавшись, вспоминаю своё детство. Мне было лет пять. Я вместе с родителями была в зоопарке. Папа носил меня на плечах, а мама ругалась, что он может меня уронить, но я не боялась. Я помню, как я плакала, когда мне не разрешили забрать мартышку Фирей домой. И после, я каждый день думала о ней, прося родителей отвести меня к ней. Было ли это любовью к животным? Возможно, да. Еще я помню, как в возрасте двенадцати лет потеряла единственную подругу, с которой я играла. Ее сбила машина, за рулём которой была женщина-полицейский. Я любила ее, и я долгое время горевала по ней. Еще я помню, как два года назад ко мне прибежала Дженнифер в слезах. Она рассказала ужасную историю, случившуюся с ней. Я поверила ей. Из-за любви к своей подруге, я совершила страшный грех, но тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Похожи ли мои чувства к Харви на все то, что я испытала ранее?!

Мой телефон вибрирует на столе, и я спешу взять его. Сообщение с неизвестного номера: «Буду через двадцать минут. Х.»

Я улыбаюсь, перечитывая слова на дисплее. Он не забыл. Он сдержал своё слово. И пускай я веду себя, как влюбленная пятнадцатилетняя девчонка. Кинув телефон на кровать, я бегу к шкафчику в поисках приличного наряда. Джинсы, которые сейчас на мне, совершенно не подходят для свидания. Я выбираю белые джинсы и маленький черный топ. Смотрюсь в зеркало, и мне нравится. Даже оголенный живот не портит вид, возможно, даже наоборот придаёт сексуальности. Надеваю ботинки, которые я купила вместе с Мелиссой. В последний раз смотрю в зеркало и улыбаюсь своему отражению. Беру телефон, сумку и выхожу, захлопнув дверь.

Харви ждёт меня возле здания общежития. Он сидит на капоте своего Шевроле в тёмно-зелёной рубашке, которую развевает лёгкий ветер. Благодаря этому я могу видеть его разрисованную грудь, но потом рубашка вновь прилегает к телу, и я перевожу взгляд на его лицо. Солнцезащитные очки придерживают русые, немного кудрявые, волосы на голове. Он выглядит совершенно в этих тёмных потрёпанных джинсах. Его глаза оглядывают меня с ног до головы, задерживаются на груди, но вскоре воздеваются вверх. Его взгляд пересекается с моим, и у меня не перехватывает дыхание, как описывают в любовных романах, но дышать стало тяжелее, чем пару секунд назад.

Я делаю ещё несколько шагов в его сторону, и Харви тут же хватает меня за талию, притягивая к себе. Он не пытается меня поцеловать, но вглядывается в моё лицо достаточно долго, чтобы я могла смутиться. В конце концов, его левая рука опускается вниз, но лишь для того, чтобы открыть мне пассажирскую дверь автомобиля.

— Прошу, — по-джентльменски говорит Харви, кивая на сиденье.

Усмехнувшись, я залезаю внутрь, и он спешит сесть за руль.

— Какая-то у нас не правильная встреча получается, — комментирую я, когда парень заводит двигатель.

— Почему? — он в удивлении вскидывает брови.

— Нуу, — тяну я, не пытаясь скрыть озорную улыбку. — Мы даже не поздоровались.

Харви молчит пару секунд, а потом останавливает машину у обочины. В его глазах пляшут лукавые огоньки, когда он отпирает дверь с моей стороны, потянувшись через рычаг коробки передач. Я изумлённо вытаращилась на него, но Харви лишь издаёт легкомысленный смешок.

— Можем начать сначала это свидание? Поздороваемся, как цивилизованные люди, — иронично предлагает он.

Я поворачиваю голову набок. Я не могу выдать то, как участился мой пульс, когда Харви назвал нашу сегодняшнюю…хм…прогулку «свиданием». Когда он выпрямляется и убирает выбившийся из причёски локон мне за ухо, сердце падает вниз. И, кажется, оно продолжает стучать так громко, что слышно даже ему.

Я стеснительно отвожу взгляд и сама закрываю дверь. Ямочки выступают на его щеках, когда он вновь берётся обеими руками за руль.

— Тебя тревожит, что мы с тобой не правильные? — неожиданно задаёт вопрос Харви, когда мы проехали уже чуть меньше мили.

До этого никто из нас не разговаривал, слушая одну из ведущих радиостанций штата.

— Мы? — с нескрываемым ошеломлением вопрошаю я.

— Да, — так же бесстрастно говорит Харви, следя за дорогой. — Разве, если бы ты была закономерной и безукоризненной, стала бы ты ехать в одной машине с парнем, который бывает жутким засранцем? Стала бы сниматься в клипе, где тебе пришлось целоваться с этим же самым парнем? Стала бы думать об этом парне? Эмм…ночами, — добавляет он, и челюсть у меня отвисает.

Я гляжу вперёд. С чего он взял, что…?

— Я тоже о тебе думаю, — произносит Харви, и я перевожу взгляд на него.

Он с хохотом подмигивает мне.

— Даже не смей отрицать, что я тебя привлекаю.

— Привлекаешь, но… — пытаюсь сказать я, и он не упускает возможности перебить меня.

— Алекси, ты интересна мне. Я смотрю на тебя, и такое ощущение, что ты думаешь обо всём и сразу. А иногда я ловлю твой взгляд на себе, и мне кажется, что ты знаешь, о чём я думаю. Я не могу ошибаться: ты такая же немного странная, как и я.

— В чём заключается твоя странность? — не выдержав, наконец, интересуюсь я.

Скорее, для того, чтобы дать ему понять, что я абсолютно нормальная.

— Ну, например, в том, что я не смеюсь, когда я не хочу смеяться. Я плачу, когда мне хочется плакать. Я говорю то, что я думаю. Я могу поклясться, ты такая же.

Он плачет? Я не хочу, чтобы он плакал когда-либо.

— Почему же ты считаешь такие простые вещи странными? — вместо этого спрашиваю я.

— Потому что, — начинает Харви, — я не ношу маску. И никогда не стану носить. И ты тоже.