Он уверен в своих словах так же, как и уверен в том, что солнце светит над нашими головами.

— Люди этого не понимают, так ведь? Люди привыкли к тому, что каждый кем-то притворяется.

Я смотрю на него и не нахожу слов, чтобы ему ответить. Притворство — это игра. Харви вел игру, но сейчас он раскрывается, показывая, что он может быть другим человеком. Я ценю это, но внутри так тревожно, будто он что-то скрывает или недоговаривает. И в доказательство этому Харви переключает радио и делает звук громче, давая понять, что разговор на этом окончен. Окей, нам и не нужно обсуждать тему двуличности. Я не понаслышке знаю, что это такое. И сейчас я задаюсь вопросом: «Являюсь ли я той, кем видит меня Харви?»

По радио начинается песня, которую я раньше слышала, но не знаю, кто её исполняет. Видимо она приходится по вкусу Харви. Он барабанит пальцами по рулю, качая головой в такт музыке, напевает слова песни:

О, Боже!

«Такое ощущение, что я не пытаюсь.

Все так хорошо, что можно умереть!

Я знаю одно: все меня любят.

Опустив голову,

Двигаюсь под звуки своей музыки,

А в лицо — фотовспышки.

Я знаю одно: все меня любят,

Все меня любят…»

Чувство, что я удостоилась чести, и для меня поет сам Харви Томпсон. Но поет не просто песню, а то, что связано с его жизнью. Каждая строчка говорит о нем. Его голос настолько приятный, что мне хочется, чтобы он не останавливался никогда. Однако, как назло, Харви перестает петь. У меня появляется дикое желание, попросить его, чтобы он продолжил, но я не могу ничего сказать. Каждый раз его признания приводят меня в ступор. И этот раз — не исключение. Харви до боли в груди нравится мне.

***

На часах почти девять, когда мы, наконец, подъезжаем к месту, которое Харви назвал «самым удачным для нашего «свидания». Хоть я до сих пор не могу свыкнуться, что это свидание, я пытаюсь с этим смириться. Я пытаюсь не думать о том, что же будет дальше.

— И что же это? — выходя из машины, говорю я. — Что это такое? И что мы будем здесь делать? А почему мы ехали в такую даль для того, чтобы… — я смотрю на табличку, вещающую, что парк, заграждённый заборами, закрыт больше недели назад на реконструкцию. — … не попасть на аттракционы?

Харви закатывает глаза, фыркая.

— Как много вопрос, Алекси.

Он достаёт телефон и делает звонок. Через минуту я слышу его голос:

— Привет, Марк. Это Харви. Я уже у входа около парковки. Понял.

Он прячет телефон в задний карман джинсов и надвигается ко мне.

— Не все аттракционы уже рабочие, но некоторые пригодны для использования. В том числе, и кольцо обозрения.

О, ужас! Я боюсь высоты до смерти.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — пищу я, когда руки Харви обнимают меня. — Это незаконно?

— Неа, — абсолютно беспечно отвечает парень, прижимаясь губами к моему лбу.

Не знаю, что ещё нужно сделать этому мужчине, чтобы я окончательно растаяла?

— Но это же значит, что мы…

— За-мол-чи, — по слогам воспроизводит Харви, прижимая указательный палец к моему рту. — Мы будем нарушать правила, Алекси, слышишь? Сегодня наш день, и мы будем делать, что захотим.

Я смотрю за спину Харви — на мужчину в форме охранника, который открывает ворота и зовёт нас. Связка ключей в его руке громко звенит.

Мы заходим за ворота. На улице уже темно, и я не вижу все аттракционы. Мне даже начинает казаться, что на колесо обозрения мы пойдём с фонарем. Но через несколько секунд всюду загораются разноцветные лампочки, освещающие весь парк. Я никогда не видела такой красоты. С замиранием сердца я рассматриваю карусель с лошадками, высокие горки, железную дорогу, гоночный трек, картинг, и, конечно же, колесо обозрения, с которого, наверное, видно всю местность. Здесь есть всё, и большинство из этой индустрии развлечений я никогда раньше не видела. Я словно попала в сказку, и мой принц стоит рядом, наблюдая за моей реакцией. Я, не думая о последствиях, кидаюсь ему на шею. Харви смеется, раскачивая меня из стороны в сторону.

— Спасибо, — шепчу я. — Не ожидала увидеть всё это, — я обвожу рукой парк и до сих пор не верю, что свидание подготовлено Харви. — Так здесь прекрасно.

— Не пора ли всё испробовать? — спрашивает он.

— К-конечно, — заикаясь, соглашаюсь я.

Харви берет меня за руку и ведет вглубь парка. Он говорил только про колесо обозрения, но оно остаётся за нашими спинами. Мы идём в направлении лошадок. От счастья мне хочется визжать, но мне стыдно — я и так чувствую себя ребёнком. Однако, кажется, Харви приятен мой восторг. Он подаёт мне руку, и я поднимаюсь на платформу. Я замечаю, как Харви даёт знак охраннику: карусель начинает двигаться по кругу с весёлым музыкальным сопровождением. Я прислушиваюсь к звукам, но песню мне узнать не удаётся.

— Да ладно, — говорит Харви. — Ты не смотрела мультики?