Майкл сделал ещё один шаг вперед. Хоть я и не видела на лице Тэтчера Таунсенда злости, что-то подсказывало мне, что Майкл её видел. Он наблюдал за тем, как нарастает ярость его отца. Тэтчер злился на обвинения, на то, что их озвучивал его собственный сын и на то, что Майкл вынес ссор из избы перед чужими, очерняя имя Таунсендов.

— Только не говори, что твоя честность и ранг не позволяют тебе спасть с дочерью твоего партнера, — Майкл всегда реагировал на ярость одинаково. Он подбрасывал в огонь хворост.

Тэтчер Таунсенд считал себя основателем династии, ни в чём не уступающим ни одному человеку. Он хотел, чтобы таким его видели. И Майкл прекрасно знал, чем он заплатит за то, что рушит созданную им иллюзию.

— Можно забрать мальчика из трущоб, — небрежно сказал он своему отцу, — но нельзя забрать трущобы из мужчины.

Предупреждения не последовало, как и намека на лице Тэтчера. Он не сжал кулаки. Не произнёс ни звука. Но в один миг Майкл стоял перед своим отцом, а в следующий я услышала удар, и Майкл лежал на полу.

Тэтчер ударил его тыльной стороной руки. Достаточно сильно, чтобы он упал и оставался на полу. Но мысленно ты уже переписываешь историю. Ты не сорвался. Не вышел из себя.

Ты победил.

Ты всегда побеждаешь.

Дин шагнул между Майклом и его отцом, а Лия бросилась к Майклу. Тэтчер Таунсенд попросту налил себе выпить.

— Я буду рад увидеть вас в моём доме, — сказал он нам, покидая комнату. — Дайте мне знать, если я смогу помочь.

ГЛАВА 15

Существовала разница между тем, чтобы знать, что отец Майкла бил его, и тем, чтобы увидеть это собственными глазами.

— Не знаю, как вы, — произнес Майкл, поднимаясь на ноги и утирая кровь с губы тыльной стороной руки, — но я думаю, что всё прошло хорошо.

Небрежный тон Майкла почти уничтожил меня. Я знала, что он не захочет моей жалости. Не захочет моей ярости. И что бы я не почувствовала, он это увидит.

— Хорошо? — переспросил Дин. — Ты думаешь, что всё прошло хорошо?

Майкл пожал плечами.

— Особенно тот момент, когда я представил тебя своему отцу, как своего доброго друга Барфа. Я буду помнить его вечно.

Это не имеет значения, если ты не позволишь ему иметь значение. Моё сердце болело за Майкла, за мальчика, который рос в этом доме.

— Ты в порядке? — спросил у Слоан Майкл.

Она неподвижно, побледнев, стояла рядом со мной и отрывисто дышала. Она думала об Аароне. О том, что только что произошло с Майклом. О своём отце. О его отце.

Слоан сделала три крохотных, неуверенных шага и обняла Майкла, очень крепко обвивая его шею руками и, кажется, не собираясь отпускать.

Зазвонил мой телефон. Я ответила на звонок, наблюдая за тем, как Майкл обнимает Слоан.

— Всё прошло совсем не хорошо, — приветствие агента Стерлинг напомнило мне о том, что мы были подключены к видео и аудио связи. — Я не стану спрашивать, в порядке ли Майкл и не скажу: «Я же вам говорила». Но скажу, что Бриггс с нетерпением ждет, что Тэтчера Таунсенда обвинят в нанесении телесных повреждений.

Я включила громкую связь.

— Вас слышат все, — сказала я Стерлинг.

Какой-то миг я ждала, что она повторит свои слова об отце Майкла, но, судя по всему, она решила, что он не станет благодарить её за это.

— Что мы узнали? — спросила она вместо этого.

— Когда Тэтчер сказал, что Майкл неправ, он не лгал, — Лия облокотилась на рояль и скрестила ноги. — Но я не могу сказать, что он имел в виду — возможно Майкл был неправ только частично, а возможно — полностью.

Я мысленно прокрутила воспоминания Майкла в своей голове: Я думаю, что ты с ней спал. Думаю, в день её исчезновения ты нанёс её визит. Думаю, ты угрожал ей. Я попыталась проскользнуть в голову Тэтчера, но вместо этого оказалась в голове Майкла. Ты обвинил его в том, что он спал с Селин. В том, что он угрожал ей. Но ты не сказал, что он её похитил. Не обвинил его в том, что он ворвался в её студию и в ярости разгромил её.

— Что-нибудь ещё? — мои размышления нарушил голос агента Стерлинг. Пока Лия рассказывала ей об ещё одной лжи, которую она услышала — когда Тэтчер назвал Рэми одним из своих ближайших друзей — я снова начала профилировать Майкла.

Ты был спокоен. Ты не вышел из себя. Ты сказал, что всё прошло хорошо. Из этих фактов вытекало логическое заключение: Майкл не считал, что его отец мог физически навредить Селин. Если бы ты в это верил, ты бы ударил его в ответ.

Я изучала Майкла — зарождающийся синяк на его лице, его позу и то, как он держался в стороне от Лии.

Когда Лия надавила на тебя в комнате Селин, ты сказал то, что наверняка заставило бы её сбежать. А когда я открыла рот, чтобы продолжить разговор…

Майкл, как мог, старался оттолкнуть нас. Он хотел побыть в комнате Селин в одиночестве. И то, что он там увидел, заставило его решить выпить и поговорить с его отцом.