Три дня — прискорбно малый срок для подготовки к посещению коронации, а если вычесть логистику, то и вовсе нереальный. Но пока женская коалиция отправилась под охраной кровников по столичным магазинам, я сбежал на императорские верфи принимать отремонтированную «Капельку», на которой нам предстояло отправиться в Копенгаген. Ну и конечно же там совершенно случайно в это же время оказался принц Андрей.

Ещё бы ему там не оказаться, если я заблаговременно с ним связался и попросил о неофициальной встрече. Из всех отпрысков императорской семьи пока он показался мне наиболее рассудительным и вменяемым, что в сложившейся ситуации было серьезным подспорьем.

Красавец дирижабль висел на швартовых канатах рядом ремонтным цехом, а мне предоставили отчет на более чем тысячу страниц с указанием проведённых ремонтных работ и внесённых конструктивных изменений для приведения «Капельки» к общеимперскому стандарту летательных аппаратов.

Инженер ОТК разливался соловьём, рассказывая, как увеличилась скорость и маневренность моего дирижабля, и какое вооружение нового образца было добавлено по личному велению императорской семьи.

Через пять минут я не выдержал и передал инженера в руки человека Белухиной, выделенного мне баронессой по моей личной просьбе. Ну а как я должен был осуществлять приёмку, если совершенно не разбирался в вопросе? Баронесса весьма обрадовалась, что с императорской семьёй мы разошлись относительным миром, но не стала вдаваться в подробности чужих дел. Пока её инженер чуть ли не языком проверял склейку швов на корпусе, я беседовал с принцем в капитанской каюте.

Была она здесь несколько компактней, чем на борту белухинского «Верного», но мне достался трофей иной серии, как мне объясняла сама баронесса. Каюту отделали по высшему классу, восстановив разграбленное пиратами. Мы расположились с принцем у огромного иллюминатора, разглядывая внизу суетящихся рабочих.

Активировав купол тишины поворотом макра в навершии одного из перстней, принц обратился ко мне:

— Рад, что после всех неприятностей, спровоцированных нашей семьёй, вы всё ещё считаете возможным общаться с нами доверительно.

Я по достоинству оценил фактическое признание Андреем Петровичем вины рода перед сестрой и мной, но подозреваю, что причиной тому было расположение далеко не моей персоне. И я не ошибся.

— Как себя чувствует Кирана Юрьевна? — поинтересовался принц, раз уж я не спешил переходить к теме встречи. — Смогли найти специалиста для лечения?

В голосе принца была слышна искренняя тревога и чувство вины, будто он винил себя, что не смог нейтрализовать Эквадо Тортугаса.

— Благодарю, уже лучше. Сейчас спешно собирается и заграничную поездку.

Андрей Петрович нахмурился, переведя взгляд с иллюминатора на меня.

— Я думал, службы Дмитрия Фёдоровича уже сообщили… — я запнулся, видя, что принц совершенно не понимает, о чём речь, но всё же продолжил, — нас с сестрой пригласили на коронацию Кристиана Блавалена почётными гостями в обход Канцелярии Его Императорского Величества.

Глава 18

Его Императорское Величество крепко задумался, переваривая информацию, полученную от среднего сына. Выходило так, что хвалёная разведка Медведева пропустила важную информацию, а их собственная безопасность напротив сифонила, словно дирижабль с пробитым корпусом.

И ставил его об этом в известность никто иной как Михаил Комарин. Император скрипнул зубами от досады. Вот же детки… наворотили, таких людей надо ценить. Несмотря на все разногласия, граф счёл необходимым предупредить семью бывшего сюзерена.

— Разрешите, Пётр Алексеевич? — заглянул Медведев, ожидая команды от императора.

— Входи уже, — император кивнул на стул напротив, а сам встал из-за стола. Дождавшись, пока подчинённый занял указанное место, император продолжил: — А скажи-ка, Дмитрий Фёдорович, как так вышло, что твои люди в канцелярии Амалиенборга не сообщили нам о личном приглашении графа Комарина и княгини Виноградовой на коронацию новоиспечённого монарха?

Медведев слегка побледнел, но тяжёлый взгляд императора выдержал.

— Нам и самим приглашение доставили едва ли полчаса назад дипломатической почтой, а им в обед лично кузен будущего короля привёз. Каково?

— Это вам кто такие подробности поведал? — не удержался Дмитрий Фёдорович, во все глаза уставившись на императора.

К Комариным своего человека ему так и не удалось внедрить из-за правила приёма на работу исключительно под кровную клятву. Все люди Михаила его чуть ли боготворили, восхищаясь им наряду с божественным покровителем. И это несмотря на то, что во время родовой войны одну из деревень практически вырезали. Медведев уже всерьёз задумывался, а не применяет ли Комарин какие-нибудь запрещённые препараты на своих людях, потому что подобная безусловная преданность больше напоминала манию.