Драконы кинулись к Джонсу с разных сторон, а он изо всех сил дернул завязки мешка, разрывая и бархат, и вышитые внутри руны, и злую магию, что вплели в мягкую ткань, а затем бросил его в пламя, обгладывающее кресло.

***

Эш был уверен, что это конец. Дикие погибали один за одним, но их будто не становилось меньше. Острые зубы рвали его крылья, когти драли чешую. Драконы нападали яростной сворой, и на месте убитых появлялись новые. Тело ныло от полученных ран, но Эш сражался и защищал людей, что скрылись под башнями его замка, который вдруг превратился в цель для диких. Их словно тянуло туда нечто невидимое, и они рвались внутрь Буревеста как к родной маме. Они не слышали его приказов, не поддавались воле, воспринимая высшего дракона лишь как досадную помеху.

А потом все вдруг закончилось. Будто незримые сети разом лопнули. Дикие еще куснули его пару раз, скорей по инерции, и Эш зарычал. Глупые, примитивные твари! Посмели напасть на него! На того, кто бесспорно сильнее!

Сейчас ему удалось коснуться искры разума в каждом из них. Его воля хлестала как кнут. Прочь! Улетать! И никогда не возвращаться!

Дикие выстроились в клин и потянулись назад к перешейку, за которым простирались пустынные степи. А Эш подогнал их столбом пламени, дав разгон, и, вернувшись к замку, обернулся в полете, запрыгнув на балкон уже человеком – этот трюк он подсмотрел еще у Корвина дра Виена.

Тело, лежащее на полу, прикрыли шторами, которые уже пропитались кровью. Красные пятна расползались по тяжелой желтой ткани. Кровь была и на мраморном полу, а еще осколки стекла и монеты. В углу догорало кресло, и по потолку расползалось черное пятно сажи.

– Не горюй о ней, Эш, – пробормотал Джонс, который сидел, прислонившись к стене и обнимая свой драгоценный саквояж. – Я давно должен был поговорить с тобой, рассказать, но у меня не было доказательств…

– Это Эдрена? – понял Эш.

– Твои родители очень сильно любили друг друга, – вздохнул Джонс.

– При чем тут мои родители? – повернулся он к другу.

В груди вдруг запекло, словно от огня, как будто он все еще в драконьей форме. Воспоминания хлынули разом: смех матери, гордость в глазах отца, когда-то в стенах Буревеста было столько счастья…

– Эдрена все подстроила, – обронил Джонс. – Я наблюдал за ней все эти годы. Знаешь, ничего конкретного, но намеки, оговорки, ошибки… Несчастный случай с твоей матерью – дело рук Эдрены. Потом она подпоила твоего отца и запрыгнула к нему в постель. Я не думаю, что у него с ней вообще что-то было. Но вы, дра Гарты, такие доверчивые. И еще благородные. Твой отец решил, что обязан жениться на Эдрене, которая наврала ему про дитя. Но так и не смог забыть твою мать. Она была для него словно луч света. Единственная.

– Тесса, – вырвалось у Эша. – Это связано?

– Эдрена отдала ее врагам Корвина дра Виена. Похоже, они помогли ей не в первый раз. Но теперь вместе с оплатой услуг, – Джонс брезгливо оттолкнул концом ботинка золотую монету, – подсунули артефакт, который привел сюда диких. Способ отвлечь тебя. А если удастся, то и убить. Вы, драконы, многим как кость поперек горла.

Дверь распахнулась, и в зал вбежала Изабель. Остановилась, растерянно глядя на погром, распростертое тело, укрытое шторой, монеты…

– Не смотри! – предупредил Джонс, поднимаясь. – Не надо!

Он быстро подошел к Изи и обнял ее, но она с негодованием вырвалась. На невыразительном обычно лице пролетела целая гамма эмоций, и брови жалобно поползли вверх, а губы задрожали.

– О, Эш, мы с тобой остались совсем одни…

Она умоляюще протянула к нему руки, шагнув навстречу.

– Выходит, ты знаешь, что жена Эша пропала, – с подозрением произнес Джонс. – Ты участвовала в похищении Тессы?

– Тесса, – тихо повторил Эш, а потом, разбежавшись, выпрыгнул с балкона, на ходу расправляя крылья.

Джонс еще что-то кричал ему вслед, но Эш летел все дальше: через город и порт, над полями и пенными гребнями волн. Тессу украли, увезли, и он не видит ее следов, не улавливает аромата, но, быть может, почувствует нечто большее? Море шумело внизу, разбиваясь о скалы, огонь растекался по телу. Дракон планировал в потоке воздуха, растворяясь в стихиях и слушая свое сердце. Оно никогда ему не врало. Но ему не всегда хватало смелости к нему прислушаться.

Он летел все дальше и дальше, пока не почувствовал тепло, коснувшееся век словно солнечный зайчик. Открыв глаза, увидел крохотный огонек вдали – будто маяк, который зажгли специально для него. И сердце потянулось к нему с отчаянной надеждой, что еще не слишком поздно.

Шум волн стал громче, точно вода теперь билась о скалы. Выглянув в щель между досок, я поняла, что это и правда так: поблизости вырос берег. Каменистые серые склоны казались неприступными стенами замка, но вскоре лодка вильнула в узкую бухту. Дверь в мою тюрьму скрипнула и отворилась.

– Прибыли, – отрывисто объявил Артур.