– Валяй… – В голосе холодная ленца, не могу понять ее суть.

Лестрат поясняет чуть позже:

– Некоторым суждено уйти за грань. Это часть жизни и часть работы тут, парень.

– Не ему, – упираюсь я, и следующие полночи провожу со своими парнями в лекарских. Вспоминаю Дара и то, как быстро лекари приехали к нему. Стивен из простых, но есть я, поэтому сейчас все так же. Сверкающие магмобили, дорого одетые невыспавшиеся люди, которые впервые в этом районе, но не подают вида, что им это не нравится, и томительные часы ожидания.

– Спасибо, Ян, – тихо говорит Алекс и, кажется, впервые смотрит на меня с уважением.

Мне неприятно. Уважение не из-за моей работы, а снова из-за денег. Причем заработал их не я. И никогда не заработаю в должности штатного некроманта, даже если стану лучшим. Вспоминаю взгляд Лестрата и его холодную усмешку. Только сейчас, когда все миновало, понимаю ее суть. Я могу стать кем угодно, как угодно дистанцироваться от Дариуса, семьи и матери, но я один из них, пока пользуюсь их деньгами. И для людей вокруг только это имеет значение. От этого больно.

С другой стороны, я все же смог вытащить парня, значит, деньги, которые есть у моей семьи, сделали доброе дело. И это тоже неплохо. Какие бы мысли меня ни одолевали, я далек от идеи отказаться от тех привилегий, которые дает фамилия лэ Кальвейсис.

Я все же успеваю принять душ и поговорить с Дариусом об Агнии. Застаю его уже в дверях, и он презрительно поджимает губы, собираясь читать нотации за то, что я не ночевал дома. За то, что расстраиваю мать. Песня знакомая. Но, увидев мое состояние, Дариус задает вполне нейтральный вопрос:

– Тяжелая ночь?

– Да, – отвечаю сухо, ожидая проповеди, но вместо нее слышу:

– Я не хотел для тебя этого. Прости, не должен был отсылать тебя из дома… они сломали тебя. Ты не должен заниматься всем этим. У тебя есть выбор.

– Сделали сильнее, – не соглашаюсь я и меняю тему. Мне сложно сейчас объяснить, для чего я все это делаю. Сейчас уже не только затем, чтобы насолить Дариусу. – Поговорить можем?

Дариус косится на часы, и я помогаю ему сделать выбор:

– Об Агнии. Я даже могу не ходить в душ. Удели несколько минут. Вчера произошло то, о чем тебе нужно знать.

– Сходи, я подожду. Сегодня есть потребность выпить вторую чашку кофе перед работой.

Агния

Как всегда, сталкиваюсь с Яном в тот момент, когда совсем того не ожидаю. В Монарко я привыкла вести активный образ жизни. Пляж, набегающие волны и хорошая погода выгоняли на улицу, а там мы с Китом пристрастились к пробежкам и древнему монарканскому искусству матхайома – уникальному боевому искусству, популярному по сей день.

Только обладая сильным магическим потенциалом, можно научиться балансировать в причудливых стойках, плавно, словно вода, протекать мимо противника и вкладывать в удар силу своей магии. Безумно красиво, безумно сложно, интересно и смертоносно. Нет, изучать матхайому мы не рискнули – этим надо заниматься с детства, но упрощенный бесконтактный вариант для скучающих туристов мне понравился. Работать можно было поодиночке и в парах. Матхайома учила контролю – над своим телом, над мыслями и над магией, что на тот момент мне было очень важно.

В итоге Монарко остался на другом континенте, а привычка переехала со мной в Горскейр. Сначала я думала найти себе занятие по душе и не возвращаться к практикам, но через три дня осознала, что скучаю. Конечно, я поищу зал, но позже.

Просыпаюсь с мыслью, что тело и душа требуют тренировки. За окном только занимается рассвет, нога почти зажила, но я и не собираюсь ее нагружать, а значит, можно размяться. Переодеваюсь в свободные брюки, тунику и спускаюсь в зал, расположенный в подвале.

Конечно, хочется выйти на свежий воздух, но с утра прохладно. Да и не располагает задний двор нашего особняка к практикам. А здесь тихо, безлюдно и напольное покрытие позволяет практиковать перевернутые позы без опасения, что убьешься.

После тренировки я, как всегда, настолько вымотана эмоционально и физически, что не замечаю ничего и никого вокруг. Стою положенные три минуты на руках (правда, пока легко касаясь пятками стены) и собираюсь ползти в душ и на завтрак, но, приняв вертикальное положение, замечаю, что в зале не одна.

Косяк входной двери подпирает Ян в одних низко сидящих на бедрах спортивных брюках, с перекинутым через плечо полотенцем и капельками пота на груди. Мокрая челка падает на лоб, а снятая майка заткнута за пояс штанов, оттягивая его вниз и обнажая с правой стороны широкую резинку боксеров и четко обозначенную косую мышцу пресса.

Кровь приливает к щекам, и я сглатываю, борясь с подкатившим к горлу комом. Во рту пересыхает и хочется выпить воды. Как назло, с собой я взять не догадалась. А у Яна есть. Он небрежно крутит в руках бутылку. Не знаю, как парень понимает, но без вопросов протягивает мне воду. Я делаю несколько жадных глотков и только после этого могу говорить.