— Кто такой? — спросил мужчина, сидевший в дальнем углу помещения.

— Гоша Мясорубка, — пробасил здоровяк.

Местный авторитет покосился на пацана, что привел Митина.

— Погремушку хочет, — кивнул тот.

— Погремушку? А говорили, что тебя закрыли. Причем сам Григорян, — задумчиво произнес главный.

— Отвертелся, — ответил Гоша. — Чуть шкуру не спустили, но пронесло.

— М-м-м-м-м, — покивал мужчина и взглянул на одноглазого помощника. — Циклоп, достань коробочку нашу… синюю.

Потерявший один глаз уголовник поднялся и вышел из подвала, однако вернулся уже спустя пару минут, с небольшим железным сундучком синего цвета.

— Чего ищешь? — спросил главный. — Учти, личины нет и не будет скорее всего. ИСБ лютует.

— Нет, мне чего попроще надо. Типа светильника, или защитного артефакта какого, — произнес Гоша и, взглянув на вора добавил: — Если кривой, косой или не работающий есть — заберу.

Воры переглянулись.

— А тебе зачем кривой или косой?

— Для дела, — не стал объяснять Митин.

— На наживку, да? — усмехнулся другой вор, лицо которого невольно ассоциировалось с крысиной мордой. — Лоха разводить собираешься?

Митин хмуро глянул на него, но не ответил.

— Есть у нас чего кривого Циклоп? — спросил он мужика с сундучком.

Тот нахмурился, присел на лавку и открыл свою ношу. Почесав голову, он достал небольшой артефакт, по форме напоминающий косточку авокадо.

— Ну, он не кривой, разряжен просто… — произнес он.

— Че это? — нахмурившись спросил старший.

— Хрень, от дождя защищает. Ну, может ведро воды выдержит, но не знаю. Валяется давно, мелкие с вокзала притащили.

Старший взглянул на Митина.

— Пойдет, — кивнул он. — Сколько?

— Полторы сотки, — отозвался Циклоп.

— Так он же разряженый, — смутился Гоша и глянул на старшего.

Тот поджал губы и спросил помощника:

— По чем у вокзальных взяли?

Циклоп нехотя достал бумажку из коробчонки, нашел строчку и буркнул:

— Тридцатка.

— Ты, Гоша, правильный человек, — произнес авторитет. — Слышал.что ты в завязке. По мирскому живешь. От масти отказался.

— Не отказался. Отрезали меня, — кивнул Гоша.

— И за это слышал, — кивнул тот. — Обратно не хочется к нам?

— Не могу, — ответил тот. — Раньше хотелось, а сейчас… привык уже.

— Бывает, — кивнул вор. — Бывает… хрень давно валяется. Бери за что взяли.

— Спасибо, — кивнул Гоша, достал деньги из кармана и отдал циклопу, который тут же убрал их в свой ящик.

Стоило Гоше выйти, как уголовник с крысиной мордой недовольно произнес:

— Ссучился, ей богу. Под безопасников лег. Хорошо, что ты синий сказал. Повязали нас бы тут точно.

— Лег, не лег, а за цвет ящика даже не сказал. Так, безделушку взял. Даже если и ссучился — добро помнит, — вздохнул авторитет. — Прикрывал его спину как-то на деле.

— Может приглядеть за ним? — подал молчавший до этого уголовник с внушительной бородой.

— А смысл? Так, шепни по нашим, что объявился, но чтобы не лезли. За ним может ИСБ приглядывать, — хмыкнул главный.

*

Фирс тяжело вздохнул, оторвал взгляд от большой тряпки, что распластавшись ползала по полу, взглянул на Вешкина и спросил:

— Кирилл, какого черта ты тут стоишь?

— Хочу и стою, — недовольно буркнул он.

— Я уже все сказал. Нет, у меня жить нельзя! У меня и места нет! Кровать то одна!

— Ну, я могу притащить свою, из комнаты…

— Она не влезет! Да и куда я ее поставлю? — хмуро спросил Фирс, заставляя тряпку мыть дальше. — И что за дебильная мысль пришла в твою голову? Почему ты должен жить у меня⁈

— Мне… мне трудно, — признался Вешкин, отведя взгляд. — После того как Филимона увезли… В смысле его вещи…

Кирилл глубоко вздохнул, посмотрел на тряпку, что ползала по полу.

— Я часто забываю, что его больше нет. Я захожу в комнату со стихами, в надежде, что его в очередной раз перекосит от моих строк. Я соскучился по его дурацкой и ужасной игре на скрипке. Его занудству и постоянным упрекам.

Фирс удивленно осмотрел брата и спросил:

— Ты сейчас серьезно? Вы едва друг друга знали.

— Я тоже удивлен, но это… это странное чувство… оно не проходит…

— Это пройдет, — кивнул брат. — Потерпи. Время лечит. Пройдет время и даже если было очень больно, то… потом станет легче.

Фирс усмехнулся, почему-то вспомнив Алису, затем тяжело вздохнул и взглянул на удивленного Кирилла.

— Знаешь… А я ведь… я не хочу чтобы оно проходило, — произнес он и нахмурился. — Это странно, но… это так.

— Э-э-э… но тогда зачем…

— Ну, для начала, так проще завтракать. не надо вставать рано. Я сразу встаю рядом с твоей кухней и холодильником.

— Ты сейчас серьезно? — прожигающим взглядом уставился на него Фирс.

— Ну, да. А Филимон… я просто удивлен. Удивлен новому чувству… Это крайне необычное ощущение.