«— Ева! — заразительный смех вызвал ответную улыбку на моих губах, — пойдем со мной. Ева!»

Я распахнула глаза. Голова опять разболелась, заставив меня недовольно поморщиться. Не знаю, сколько времени прошло, но в зале было тихо. Профессор Боний сидел на своем коврике напротив нас с закрытыми глазами и медитировал. Остальные тоже. Хотя, если судить по храпу из дальнего угла, кто-то просто в наглую дрых.

Я собралась снова попробовать помедитировать, однако запахло паленым. Повернув голову направо, увидела, что одежда на Саше начала дымиться. Сама девушка этого не замечала, продолжая блаженно улыбаться с закрытыми глазами.

— Караул! Горим! — завопила я во все горло и повалила Сашу на пол.

Она испуганно уставилась на меня и тут же вспыхнула ярким, обжигающим, красным пламенем. Вокруг царила суматоха, кто-то кричал и пытался оторвать меня от горевшей девушки. Но она не отпускала, крепко вцепившись в мою одежду. А через несколько секунд я потеряла сознание от невыносимой боли.

В себя пришла в комнате с белыми стенами и большим, занавешенным полупрозрачным тюлем окне. Живот, грудь и руки покалывали приятные морозные иголочки, а боли больше не было. Под легкой, белой простыней, которой я была укутана, обнаружилось множество повязок, покрывающих меня от бедер до шеи. Откинувшись обратно на подушку, я осторожно повернула голову и увидела на тумбочке красивый букет полевых цветов в прозрачной стеклянной вазе. Понятно, значит кто-то из друзей уже был тут. Приятно.

— Наконец-то ты очнулась, милая! — в палату впорхнула тетя Софа, — как же ты всех напугала! Это надо же было додуматься схватить кого-то с просыпающейся силой огня!

— Не подумала, — щеки мои заалели, и я потупила взгляд, — а что с Сашей?

— Все с ней в порядке, — женщина подошла к прикроватному столу и поставила на него поднос с перевязочным материалом, — чай свой огонь не жжет.

Фух, ну и хорошо. А тем временем тетя Софа принялась делать мне перевязку. Процедура была не самой приятной, но и длилась не долго.

Как только мед. сестра собралась на выход, я задала волнующий меня вопрос:

— А сколько я проспала?

— Так чай сутки почти без сознания и пробыла, — покачала головой тетя Софа, — ой и всполошилися все, и всполошилися. Пришлось даже к ректору обратиться, чтобы всех гостей выгнать.

Сутки! Ой, мамочка! Как только женщина покинула палату, я со стоном натянула простынь на голову и закрыла глаза. Это же надо было так попасть, а! Однако одной я оставалась не долго. Вскоре в коридоре послышались голоса и ко мне ввалили Ден, Латта, Хош и Саша с печальной полуулыбкой на губах.

— Ну, подруга, ты даешь! — Латта присела на краешек моей постели, а остальные разместились на пустой кровати, — с тобой не соскучишься!

— Как ты? — Ден выглядел обеспокоенным и постоянно поправлял очки.

— Сильно болит? — Хош тоже был встревожен и покусывал нижнюю губу.

— Нет, нормально все. — Я улыбнулась ребятам, показывая, что действительно все хорошо.

— Прости, — Саша опустила взгляд, — я очень испугалась, вот и не смогла отпустить тебя… Прости…

Из глаз девушки покатились слезы, и мы принялись дружно успокаивать ее. В итоге так расшумелись, что пришла тетя Софа и всех начала выгонять, ссылаясь на то, что больной, то есть мне, нужно отдыхать.

— Латта, подожди, — вспомнила и позвала демоницу, когда все уже вышли, — спасибо за цветы.

— Так это не от нас. — Девушка задумчиво уставилась на букет, — о, там записка. Прочесть?

Я кивнула. Латта раскрыла открытку из голубой бумаги и произнесла: «Мелкая, не делай больше так!»

— Мда, ну и подчерк, — демоница повертела записку, — странное послание и без подписи.

Но мне подпись была не нужна, и так понятно, кто прислал цветы. Только Дениэрал любит меня так называть. Но с чего бы ему так беспокоиться обо мне?

— Ладно, отдыхай, мы завтра еще зайдем.

— Хорошо, пока.

Чуть позже пришла незнакомая мне мед. сестра и принесла обед состоящий из жидкого овощного супчика и серой, липкой каши. Как бы я ни кривилась и ни отворачивала нос, но под неусыпным контролем пришлось все съесть. Потом была еще одна перевязка и тетя Софа с удивлением заметила, что ожоги очень быстро заживают.

— Такими темпами завтра уже выпишем, — пробормотала она уходя.

В пустой палате делать было совершенно нечего, да и двигаться особо мне не позволяли. Поэтому все, что мне осталось — это спать.

Выспавшись днем, я проснулась бодрая и полная сил посреди ночи и почувствовала, что хочу в туалет. Однако ни кого рядом не было, и я решила сходить сама.

Мой путь лежал в другой конец коридора. В приглушенном, желтом свете редких шаров-ламп я медленно, чтобы не потревожить повязки, брела к заветной цели, когда неожиданно услышала голоса, доносящиеся из-за ближайшей двери.