— Вы хороший друг. Обещаю сделать именно так, а сейчас идите и пригласите ко мне Хоша Виту.

Я поднялась:

— Хорошо, но навряд ли он знает что-то.

— О, нет-нет, Ева. С ним я хочу поговорить о другом.

— О чем? — удивилась, не понимая, какие дела могут быть у Хоша с ректором.

Дотор подмигнул, еще больше ошеломив меня этим жестом:

— О его шалостях, которых стало слишком много.

Мужчина встал со своего места и отошел к полке с толстенными книгами, давая понять, что разговор окончен.

Я покинула кабинет, прошла через приемную, попрощавшись с секретарем, усердно печатавшей что-то на допотопной печатной машинке, вышла в зал и застала брата Латты все на том же диванчике, только теперь он не сидел, а в наглую и, громко храпя, дрых.

— Проснись спящая красавица. — Я растолкала парня, и он нехотя поднялся, — иди, тебя ректор зовет.

Хош медленно поднялся и, широко зевая, отправился в кабинет. А я вышла в коридор, где застала немую сцену между Латтой и Владом. Они, молча и хмуро, смотрели друг на друга. Пока не заметили меня.

— Как ты? — демоница подошла и обняла меня.

— Пока не знаю. Я в шоке и не верю. А ты?

— Ева…

Влад рванулся ко мне, но был жестко блокирован Латтой:

— Потерпишь, нам сейчас не до тебя.

— В чем дело? — я недоуменно посмотрела сначала на подругу, а потом на ее бывшего.

— Мне нужно поговорить с тобой. — Парень вышел из-за девушки и скрестил руки на груди.

— А я повторяю, что ты выбрал неудачное время. — Латта нахмурилась, — и вообще, удивительно, что ты вспомнил о нашем существовании. А как же твоя ненаглядная?

Влад будто закаменел, глубоко задышал, пытаясь справиться с охватившей его яростью, и промолчал.

— Эм… Латта, — я легонько дотронулась до ее плеча, — спасибо, что защищаешь меня, но думаю, я поговорю с ним.

Демоница только плечами пожала и, бросив на брюнета пронзительный взгляд, пошла к лестнице. Я повернулась к Владу:

— Так о чем ты хочешь поговорить?

— Не здесь.

Парень подхватил меня под руку и повел вниз, свернул на второй этаж, завел в один из пустых классов, и только плотно закрыв дверь, начал говорить.

— Для начала я хочу поблагодарить тебя за то, что спасла меня.

Я отмахнулась и присела парту:

— Не стоит. Если бы не Генни, навряд ли бы я сунулась в это. Так что его благодари, а не меня.

— И все же — это ты нашла рецепт, достала нужное и приготовила зелье. — Парень прищурился, — кстати, было бы интересно узнать где?

Я предпочла не отвечать и лишь скривила губы в хитрой ухмылке.

— Ясно, ответа не буде. — Понял все Влад и замолчал.

Я выждала несколько секунд и встала:

— Если это все, о чем ты хотел поговорить, тогда благодарности приняты, и я пошла.

Однако у самой двери я остановилась и повернулась к демону:

— Скажи, а что ты решил насчет Алины?

Лицо парня посмурнело:

— Я пока не решил, но безнаказанной она не останется.

На этом разговор закончился, и я ушла.

К Дену меня не пустили, так же как и не дали увидеть Сашу, аргументировав тем, что ведется расследование, и к телу допускается лишь ограниченный круг лиц. Латту и Хоша найти не смогла — ни в комнатах, ни в столовой, ни в библиотеке их не было, поэтому мне ни чего не осталось, как вернуться в комнату и просидеть там до самого вечера. Аппетит тоже покинул меня, так что я решила на ужин не идти, а остаться и пораньше лечь спать. Но веки мои не спешили закрываться, и я просто лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок.

Кому понадобилось убивать Сашу? Кому она помешала? Столь доброго и беззлобного существа я еще не встречала и даже предположить не могла, что у кого-то поднимется на нее рука.

Шмыгнув носом, я вытерла слезы и попыталась успокоиться. Не получилось. Шок уходил, и случившееся начало давить на меня стотонной плитой, грозя раздавить осознанием того, что подруги больше нет, и я ни когда больше не поговорю с ней, не обниму, больше ни когда она не подбежит к нам с радостной улыбкой на губах и не расскажет о своих успехах в учебе, которыми она так гордилась. А Ден… как он там? Меня не пустили, так как он не в лучшей форме, и тете Софе пришлось дать ему успокоительное, иначе бы он разгромил всю палату.

Страшно, больно…горько.

Новый поток слез, и мне пришлось спрятать лицо в подушке, чтобы за пределами комнаты не было слышно моих рыданий и причитаний.