Вот же! Нигде от чудиков спасу нет! У нас-то хотя бы они тихие вроде, играют в эльфов и магов, но на людей хотя бы не нападают. А эти… Совсем люди с катушек в этом времени съехали, похоже.

«А за что они мне голову хотели отрубить?» — со злостью полюбопытствовала я.

Это важно! Вдруг, меня снова какой-то нездоровый ролевик захочет располовинить. Буду хоть знать, что сделала. А то помру, считая, что всему виной грязная скатерть, в которую ненароком замоталась. Или что там было? А вдруг, именно из-за этой тряпки?..

«Не тебе они хотели её рубить», — как-то грустно так глядя на меня, возразил Воу. «Эти художники тут жили затворниками, изображали какой-то народ из сказаний древних землян, и собирались разыграть сценку с проникновением воришки в замок правителя с его последующей поимкой и казнью».

Я уже рот открыла от возмущения, чтобы высказать всё, что думаю, о такого рода играх, но Воу продолжил.

«Они заказали для этого себе собственного Головешку, но с человеческой оболочкой, а, увидев тебя, решили, будто бы заказ был доставлен в их отсутствие».

«Но я не говорила такого».

«Они клялись, что ты им сказала, что тот самый робот».

Вот чёрт! Гады какие! Я ж только начала язык учить и знать, не знаю таких слов, а они настрекотали на меня.

«Я думала, они спросили, знаю я Головешку или нет, вот и кивнула», — возмутилась я. «Что ж, они хотели отрубить только что купленному роботу голову?».

«Наверное», — не сразу ответил Воу, видать, не особо интересовался этим, и зря, я вот не смогла сдержать своего гнева.

— Придурки! — не сдержавшись, прокомментировала я.

«Кижум их как-то больше про тебя допрашивал, про остальное мы особо не интересовались. А художники были затворниками, про тебя я им не рассказывал, так что, вроде как, и особой вины в случившееся за ними нет».

«Ага, как же, а то, что роботу голову отрубили бы, это вроде как ерунда! Они хоть и не живые, но тоже не камень ведь!» — вновь возмутилась я, и, вдруг, оторопела, внезапно поняв, что чуть что-то снова не пропустила. «Кижум их допрашивал?!» — сначала про себя, а потом уже обращаясь непосредственно к Воу, спросила я.

Ого! Я тут же недоверчиво глянула на Кижума, а тот, будто бы зная, о чём разговор, так дёрнул подбородком и стал смотреть исключительно вперёд, всем видом давая мне понять, что слишком занят. Скрывает что-то, как пить дать! Я тут же перевела внимание на Воу, который чего-то тоже не торопился отвечать, хотя теперь уж точно для нашего контакта не было нужды играть в гляделки.

«Так что? Допрашивал?» — настаивала на ответе я.

«Вроде того».

И что это за ответ? Ни то, ни сё! Не поймёшь, допрашивал всё-таки, или нет. Когда я уже начну получать от тебя нормальные ответы? Так и поседеть недолго.

Но хоть я и бубнила больше для этого противного форкоша, но ничего от него так и не дождалась, поэтому я, немного поёрзав, вытянула шею, чтобы увидеть Рау, и в этот раз спросила у него, желая только одного, чтобы он поторопился с ответом, чтобы помешать не смогли. К счастью, он и сам это понимал, поэтому не стал тратить наше общее время.

«Больше бил, чем допрашивал. Разрисовал так, как они своим талантом не сумели бы».

Ни черта себе! Я, обалдев, вновь впилась взглядом в Кижума, пока тот шипел что-то в сторону форкошей, хотя действовало это только на Рау, но никак не на Воу. А я… Я была просто вне себя от счастья. Что это, если не любовь? Чёрт с ними с этими общими и законами об опеке, главное, что любит.

Как же хорошо снова к тебе прижаться.

Вот и терем близко. Или надо бы уже сказать: «дом, милый дом»? Как-то не очень получается. Вроде ж, и живу тут уже не первый день, а всё в избушку тянет. Я так по отцовскому дому не скучаю, как по той жизни. Странно. И ведь ненавидела вроде бы и печь, и шкуры, и отсутствие досуга, а вот теперь рада бы была вернуть, но не могу. У меня ведь даже спокойно не получится теперь сигануть к Кижуму на лежанку без того, чтобы вспомнить об «общих» и опекунстве. Вот она — обратная сторона знаний. Правильно у нас говорили: «Меньше знаешь — крепче спишь». Вот мне бы и спать спокойно.

Ой, нет! Надрыхлась, повисев, в небе, достаточно. Надо думу думать.

Хотя и вот так, когда у Кижума на руках, тоже неплохо. Вот хоть всё время прикидывайся слабой, чтобы никуда не уходил и заботился.

Что ж нам с тобой теперь делать, Кижум?

Я устало прижалась к его плечу, заглянула ему в глаза.

Молчишь, ты всё время молчишь. Извёл меня уже. Вот улечу от тебя обратно в стазис-поле, будешь знать!

«А что ты хочешь от него услышать?» — внезапно вклинился в мои сетования Воу.