– Да почему?! – Он потрясал шмоткой, словно матадор перед быком.

Быка заказывали, счас получите.

– Не могу, и все!

– Ррюмта юотв заогуниечзре зраоб! – Головой тряхнул, словно Леголас перед битвой.

– Все равно не могу! – Я уже с ними отчаялась.

– Ваше упрямство имеет весомую причину? – стали меня дотошно выспрашивать, пытаясь понять сложную женскую логику. А руки-то крючатся, а пальчики-то будто мою шейку сжимают, а изо рта белая пена капает и капает.

– Да! – гордо отказалась я от дальнейших пояснений. В голове зазвучал реквием Бетховена.

– Какую? – Он уже почти рычал.

– Не скажу! – «Безумству храбрых поем мы песню!»

– Почему?! – Он уже рычит, а руки сами так и тянутся.

Живой не дамся!

– Это интимные подробности! – кашлянув, увильнула я.

– Какие? – Угу, «Штирлиц, отделение гестапо во-о-он за той дверью!»

– Это не обсуждается в приличном обществе! – Я стояла насмерть, подобно юной партизанке.

– Давайте на минуту сделаем вид, что мы в неприличном обществе, – произведя над собой огромное усилие, кротко предложил собеседник, – и вы мне по секрету расскажете: почему вы не хотите надеть эту мгбырррову рубаху?! Иначе я все унесу обратно!

Угроза подействовала. Я подумала, помялась и шепотом выговорила:

– У меня нижнее белье светлое, а рубашка тонкая.

– И в чем дело? – не понял эльф.

– Просвечивать будет, – объяснила я ему очевидную каждой девушке истину. Но эльф, увы, девушкой не был.

– И что? – снова не понял он.

– «И что?» – передразнила я. – И то! Моветон!

– Чего?!

– Неприлично.

– А-а-а. И все? И поэтому мы потратили столько времени на капризы?! – возмутился длинноухий… сын полей, лесов и… огородов.

– Это не капризы, а правила хорошего тона! – настаивала я.

– Надевай что дают! – сверкнул глазами этот… гм, это дитя природы.

– Не надену!

– Тогда сними это самое и надевай!

– Что?! И светить этим самым? Наглец!

– Истеричка!

– Хам!

– Скандалистка!

– Мерзавец!

– Эй, ты гляди – уже спелись! – На наши крики в комнату ввалился блондин. – Вы тут семейный междусобойчик решили устроить? А как же моя сестра?

– Нет! – дружно ответили мы.

– Я с ней…

– Я с ним…

– …Никаких дел иметь не желаю! – Дружно, в один голос.

– Да? – изумился шатен, заглядывая внутрь. – А как же спасение нашей сестры? И твоей невесты?

– Бто ывесв всрипильлаол! – сплюнул брюнет и свалил из комнаты.

– Переживает, – по секрету поведал мне блондин.

– Нервничает, – добавил шатен.

Чтоб вас!!!

При известии о наличии суженой у моего «идеального мужчины» настроение упало ниже плинтуса.

С чего бы это? Сама говорила, что тебе его уши не нравятся! А все остальное? Нра… Так! Сосредоточимся на ушах!

– Вы бы не могли одеться побыстрее? – попросил вдруг блондин. – А то обед стынет и кушать очень хочется.

– Да, конечно, – рассеянно согласилась я.

В это время дверь распахнулась и в меня полетела белая рубашка. Рубашку я чудом поймала. Дверь захлопнулась.

– У вас талант выводить мужчин из себя, – восхищенно заметил блондин. – Магриэль даже на нашу сестру так не реагировал!

– Я долго тренировалась, – нечаянно проговорилась жертва катастрофических обстоятельств и предложила: – Давайте познакомимся. Я – Ольга.

– Ол-л-га, – покатал на языке мое имя блондин. – Олге?

– Тогда уж лучше Леля, – поморщилась я.

– Леля… – повторил шатен. – Очень приятно! Я – Болисиэль, а это мой родной брат – Лелигриэль.

Услышав имена, я собрала всю свою силу воли, чтобы не заржать в голос.

Лелигриэль. Болисиэль. Магриэль. Лелик, Болик и Маголик… Тунеядец, алкоголик… что-то меня не туда занесло…

Вместо этого протянула ему дружески руку:

– Взаимно.

Шатен принял мою руку и наклонился для поцелуя. Дверь открылась, внутрь полетели сапоги, один из которых попал моему собеседнику чуть ниже спины. Дверь захлопнулась.

– Ботчятбе опеесклор орду! – высказался Болисиэль, покачнувшись. Быстро чмокнув мою ладошку, он потер пострадавшее место и выскочил за дверь с новой, глубоко прочувствованной фразой на ту же тему.

– У вас потрясающе экспрессивный и разнообразный нецензурный язык, – восхитилась я. – И главное, как часто вы его употребляете! Он несет какую-то смысловую нагрузку? Или все так, обобщенно?

– Э… – замялся блондин. – Извините: нервы, переживания, иногда вырывается… Постараемся исправиться.

Дверь открылась, на этот раз в комнату влетел шатен, посланный чьей-то сильной и меткой рукой. Сжимая в руках белые тряпочки, он врезался в брата. Дверь захлопнулась.

– Тобчубяет шуи лротовоа!

– Получилось? – осведомилась я у Болисиэля.

– Что? – не понял тот, потирая ушибленное место и помогая подняться брату.

– Исправиться получилось? – Я уточнила заданный вопрос.

– Извините, – смутился он. – Вот прямо…