– От мозгов в черепушке! – рявкнула бабуся. Подумала. – У обоих! – И как финал: – Я потопала, у меня там вход бесхозный! – И уковыляла вместе с топором нести трудовую вахту.

Мы в недоумении переглянулись, но только открыли рот, как в дверь заглянула симпатичная девчушка и выкрикнула:

– Леля!

Что мне это напоминает? Точно! «С вещами на выход!»

«Владимирский централ – ветер северный, этапом из Твери – зла немерено»^[20].

– Всем до свидания, – попрощалась, вспоминая, в каком месте я оставила свою сумку и можно ли ее вернуть на родину, то есть в мои загребущие руки.

– Пока! – дружелюбно откликнулась Шушу, помахав мне на прощанье рукой и кончиком хвоста. – Удачи!

– Спасибо! – Я вышла за дверь.

Девчонка резво бежала впереди, изредка оглядываясь. Мне ничего не оставалось делать, как ускорить шаг, чтобы не потеряться в паутине бесконечно петляющих, как пьяная змея, коридоров. Мы блуждали по катакомбам агентства где-то с полчаса, пока шустрая проводница не заманила меня в душный, пахнущий сыростью и плесенью (так и хотелось сказать – школьный) подвал, где и сдала с рук на руки почтенной матроне изрядной комплекции. Дама имела особое отличие, внушающее уважение ее аппетиту и целеустремленности. Ее объемы привели бы в экстаз любителя пышных женщин: что стоя, что лежа, по сторонам куба мадам имела одинаковые параметры.

Я уже затруднялась определять расовую принадлежность новых знакомых, поэтому скромно решила, что это все же человек, так как никаких отклонений, кроме объемов, у нее не оказалось.

– Имя? – гаркнула матрона, сверля меня маленькими, заплывшими от жира глазками и одновременно перекладывая какие-то бумажки толстыми руками.

Ее сарделькообразные пальчики отягощали массивные кольца с разноцветными, абсолютно несочетаемыми по цвету и фактуре камнями. Царственный жемчуг соседствовал с вульгарным по своему размеру рубином, «золотым песком» и черным «соколиным глазом». Рядом сверкал великолепный изумруд чистой воды, но впечатление от него портилось наличием на том же пальце скромной бирюзы не слишком высокого качества плюс агат, «кошачий глаз» и хризолит. И так было во всем. Милая дама облачилась в широкий балахон ядовитой красной расцветки с фиолетовыми разводами. Судя по всему, зачатки чувства меры или вкус у нее отсутствовали полностью.

– Леля, – представилась я, растерянно озирая толстушку.

Девчушка-проводница оперативно смылась в самом начале диалога.

– Та-ак, – углубилась дама в изучение каких-то документов. – Леля… Леля… Ага! Вот! Набор номер восемь для гарема высшей категории. Жди здесь, – приказала она мне начальственно и удалилась куда-то вглубь.

От нечего делать я принялась изучать обстановку подвального помещения. Разделенное на две неравные части решеткой, оно сильно напоминало примитивное складское строение. Оштукатуренные стены с облупившейся краской неопределимого теперь цвета в мокрых разводах от сырости. Затхлый запах, устойчиво угнездившийся в непроветриваемых годами помещениях, настойчиво лез в нос, навевая ностальгию по родине.

– Ось! – Матрона шмякнула на стол со всей недюжинной силы приличных размеров тюк. – Распишись в получении.

Проведя несколько лет в бюрократической системе, я утратила наивную привычку подмахивать документы не глядя и не проверяя, поэтому вежливо отказалась, объясняя свою позицию:

– Извините, но я не буду подписывать, пока не проверю все по описи.

– Самая умная?! – недовольно рявкнула на меня дама. – Давай быстрей! У меня скоро рабочий день заканчивается! Возись тут со всякими!

– Мадам, – начала закипать я, – нельзя ли повежливей с клиентами?!

– Мадемуазель, – поправила она меня с непонятной гордостью. – Ходют тут всякие, а потом недосчитываешься вещей… по описи.

– Извините, – оторопела я, не постигая, чем тут можно гордиться, но спорить и выяснять не стала по причине разных весовых категорий.

– Ладно уж, гляди… коли приспичило, – сменил гнев на милость фэнтезийный слонопотам. Мадемуазель протянула мне листок.

Листочек я взяла, тюк стянула на пол и, положив бумажку рядом, полезла в полутемное нутро склада, периодически суя в опись нос и сверяясь с перечнем. Заворочался-заворчал фикакус, до этого мирно изображавший зеленое ожерелье.

– Тихо, маленький, – погладила я его, успокаивая. – Мне тоже не нравится, но такова жизнь… Посмотрим, что нам тут подсовывают…

Итак… «Пункт первый: изящное платье золотистого цвета. Легко и непринужденно привлечет и захватит внимание мужчины…»

Я вытащила линялую тряпку серо-желтого колера, украшенную многочисленными затяжками и порванную по шву в двух местах. Размер определить на глаз не удавалось, но меня этим потрясающе эротичным платьицем можно было обмотать раза два. Или три…