— Ни в коем разе! — открестился «добрый родственник». Расплылся довольной улыбкой: — У меня на тебя большие планы!

Зашить бы ему рот суровой ниткой, как бы хорошо жилось окружающим!

— Настолько большие, что ты меня решил сначала удивить видом лошадей, а потом где-то по дороге им скормить? — кивнула я в сторону монстриков. — Очень дальновидно…

— Что ты понимаешь! — надулся Алфонсус. — Это специально выведенные для королевских конюшен…

— Людоеды, — подсказала я.

— Да! — машинально согласился «дядюшка», но тут же опомнился: — Нет! Это гурзацы!

— Хорошо, что не абзацы, — пробормотала себе под нос, тихо радуясь, что ни седлать, ни распрягать, ни кормить мне ВОТ ЭТО не придется.

— Прошу. — Граф галантно предложил мне руку.

Я покривилась, но деваться было некуда, если только не собиралась изображать Джеймса Бонда и штурмовать в юбках крепостные стены. Зачем мужикам бесплатный цирк показывать? Вдруг за чистую монету примут и в труппу пригласят? О! Тогда же гонорары посыплются… Нет, все же в плохом всегда есть что-то хорошее, главное, его вовремя разглядеть и выковырять!

Маленько поломавшись для приличия, подала «родственнику» затянутую в лайковую перчатку руку и потопала смиренной овцой к рыдвану.

Кстати, внутри эта похоронная коробочка оказалась очень даже ничего. Обитые темно-синим атласом стены, мягкие удобные скамейки со спинками. Под ними была даже жаровня на углях, представляете! Видимо, чтоб зимой в дороге не мерзнуть. А! И в стенах страховочные ремешки, за которые полагалось по пути держаться. Чем-то напомнило родные «Жигули».

Меня посадили на сиденье и покинули в одиночестве. И скатертью дорожка! Воздух будет гораздо чище! А то тут некоторые заменяют собой целый комплекс химзаводов по производству нервнопаралитических газов.

Спустя какое-то время дверца распахнулась. В карету залезла грымза, не к ночи будь помянута. Училка разоделась по такому случаю в болотного цвета дорожный костюм с кружевным жабо, приколоченном к блузе монструозной брошкой размером почти с малый щит пехотинца.

— А вы куда едете? — вырвалось у меня, пока я с изумлением рассматривала спутницу.

— Ваше высочество! — проскрипела мадам Люлю, усаживаясь напротив и расправляя юбки. — Вы плохо занимались на моих уроках! Незамужняя дама не может путешествовать в одиночку в обществе мужчин. Ей необходима компаньонка.

— Мадам Домуля, вы противоречите сами себе! — Будет хоть чем заняться в дороге… мозги прокомпостировать — это святое! — Путешествовать в одиночку в компании — это взаимоисключающие понятия…

— Дама должна быть под присмотром более старшей дамы или родственницы! — отрезала «сушеная вобла» и добавила: — Предвосхищая ваши вопросы, отвечу — я еду с вами в качестве дуэньи!

— Мадам, может, не стоит себя так утруждать? — сделала я попытку отвертеться от подобной чести. Слишком от нее дурно пахло.

— Стоит! — отрезала мадам, устраиваясь поудобнее и предвкушая садистские удовольствия. — Вам не пристало ехать одной! Заодно по дороге повторим этикет и правила поведения при дворе.

Я закатила глаза и попыталась изобразить обморок. Получилось не слишком убедительно, хотя я старалась. К тому же у мымры оказался с собой стратегический запас баночек и флаконов с нюхательными солями, и спустя минут пять после обоняния сих дивных ароматов я была согласна день и ночь учить этикет, лишь бы не нюхать это амбре. Я потом не могла прочихаться. Вскоре экипаж тронулся с места, и мы поехали.

Когда мы бодро миновали внутренний двор, во внешнем к нам присоединилось еще несколько карет, десяток повозок и где-то сотня всадников, добавлю — среди них, кроме десяти рыцарей, множество военизированных конников. Ну не знаю я, как называется, когда мужик на лошади весь в шипованной и обитой бляшками коже… (кто сказал — извращенец?) и железе.

На выезде со двора карета остановилась, и в нее тихонечко, словно мышка-норушка, проскользнула Лара в накинутом на голову дорожном коричневом плаще, прижимая к себе объемистую корзинку. Горничная сразу же забилась в угол, с испугом глядя на гюрзу в жабо.

— Лара, иди сюда, — позвала я, приходя на помощь.

Девушка вздрогнула и послушно подвинулась ко мне.

— Это неприлично, — завела надоевшую шарманку мадам, сжимая свою «куриную гузку» и трепыхая облезлыми перьями шляпы. Как бы ей намекнуть тактично о сахарной эпиляции? Что уж на самом деле неприлично — так это культурной женщине в наше время такими черными усами на лице щеголять.

— Зато удобно! — отрезала я, отнимая корзинку у горничной и запихивая под сиденье.

— Ваше высочество, вы не можете… — начала привычную нотацию занудная тетка, разглаживая свое жабо.

— Молчать! — уже зверея, рявкнула я. — Приказываю открывать рот только по моей команде!