Но капитан Гарагуля был практически готов поклясться на кодексе строителей коммунизма, что для простых советских граждан, как и для гостей из стран народной демократии, а также всяческих дружеских нам Вьетнамов и Ангол, ничего подобного не доступно и столь редкие для советского моряка умения матрос Степанищев демонстрирует очень и очень редко и исключительно для граждан стран Загнивающего Запада.

Это навело меня на мысль, что вполне возможно кто-то из прекрасной половины команды Грузии, а девочки на теплоходе и правда высший класс, тоже может предоставлять особые услуги интуристам.

Но, самом собой, что подобные, безусловно, порочащие как меня лично, так и весь советский пассажирский морской флот, мысли лучше оставлять при себе. Само собой, что я не прав и только наговариваю на наших прекрасных комсомолок и членов коммунистической партии.

Но вроде бы со Степанищевым всё в порядке. Он немногословно делает свою работу и ничем не помогает Белогорской обчищать несчастного Анжело.

А он, мало того что уже набрался, так ещё и femme fatal использует свою привлекательность, а она и правда очень качественная женщина, для того чтобы у бедной жертвы кровь отлила от мозга существенно ниже.

Медработница Надя воспринимает это с облегчением и, ссылаясь на усталость, покидает нашу компанию. Увлечённый игрой Анжело, похоже, на это даже не обращает внимания.

Я тоже по мере сил изображаю из себя восторженного поклонника, но стараюсь делать это в меру. Нужно держать в голове Жорика и его дружков.

Это интуристу они ничего не сделают даже несмотря на явную КГБшную крышу этой парочки. Простому советскому писателю Фёдору Евстигнееву они запросто могут как минимум устроить свидание с травматологом или даже хирургом. Так что нужен баланс.

После полутора часов игры и четырёх порций виски сауэр Анжело уже практически готов. Фишек перед ним ещё на пару сотен и пора бы и остановиться, но как это сделать когда против тебя такая искусительница?

Белогорская к этому моменту подняла на моём новом приятеле полторы тысячи долларов, мне же досталось в половину меньше. Я, разобравшись как играет Белогорская, стал более агрессивен и начал активно поднимать свой банк.

Этого всё равно мало, чтобы по-настоящему заинтересовать мою жертву, а я сейчас не об Анджело, но у меня для этого достаточно возможностей.

Например сейчас. Судя по всему, у Белогорской что-то есть, скорее всего, две пары, не больше.

Анжело надувает щёки в отлично видимом блефе, а у меня стрит.

Через несколько секунд мы вскрываемся и да, мой стрит бьёт две пары Белогорской и мой банк вырастает сразу вдвое. Отлично!

Потом я ещё раз выигрываю раздачу благодаря паре тузов и Анжело идёт ва-банк.

Это он зря, у меня на руках ничего, а вот Белогорская поддерживает и в результате забирает банк. Мои соперники собрали два флэша вот только у Анджело он с королём, а у Белогорской с тузом.

Вот ведь пьяная рожа! Своим ва-банком он мне испортил весь план. Я банально не успел выиграть достаточно. Теперь Белогорская вряд ли захочет продолжить.

— Вы хорошо играли, — говорит Алла итальянцу и, скосив глаза на Жоржа, улыбается Анжело настолько двусмысленно, что у того пар из ушей идёт, — жалко, что вам немного не повезло. Я получила большое удовольствие и была бы непротив, если бы игра продолжилась несколько подольше, но увы…

— О, подождите! — отвечает итальянец, — для меня ещё не всё потеряно!

Он снимает с руки часы и кладёт их на стол.

Причина этого стриптиза становится понятна через пару секунд:

— Вот, — думаю этого более чем достаточно, чтобы продолжить.

У Белогорской моментально вспыхивают глаза и что ещё важнее, при виде часов делает стойку и Жорж. И я его прекрасно понимаю. В покинутом времени такой Breguet стоит миллионов десять, рублей естественно. То, что он сейчас поставил на кон вполне уравновесит драгоценности, которые мне нужно выиграть у Белогорской.

— Идёт, — говорит Алла, а потом обращается ко мне. По-русски, чтобы Анжело не понял

— Фёдор, думаю ты понимаешь, что дальше без тебя. В долг я не играю.

— Да-да, дружище, — вторит ей Жорж, — думаю тебе достаточно.

Э нет, ребята. Я с вами ещё не закончил.

— Анжело, — обращаюсь я к итальянцу, — думаю, перед следующей игрой нам нужно сделать паузу. Да и мне нужно отлучиться в свою каюту. Тут, — показываю на стол, — лежит больше чем у меня с собой. Так что я скоро вернусь с деньгами.

— О, Фред, конечно. Мы без тебя не начнём.

Одариваю Белогорскую своей самой обворожительной улыбкой, говорю Жоржу, чтобы тот принёс коньяк и быстро иду к капитану…

— Сколько-сколько? — буквально кричит Анатолий Григорьевич, — сто тысяч рублей? ТЫ хоть понимаешь насколько это большие деньги?

— Понимаю, но столько мне нужно, чтобы продолжить участвовать в игре и выиграть ваши драгоценности. Не переживайте товарищ капитан. Никуда ваши деньги не денутся.

— Если они у меня есть, — добавляет Гарагуля.

— Уверен что есть. Есть у меня такое чувство.

— Ну, смотри у меня Евстигнеев, не дай бог, что случится, я тебя из-под земли достану. И вот ещё что, насчёт

этого итальянца.